от других, и набрал короткий номер.

– Это Гравье, – резко сказал он. – Соедините меня с президентом. Это срочно!

16

Андрей усадил Лизу в кресло, разжег камин и налил два полных бокала коньяка. Возбужденная Лиза дрожала всем телом, вспоминала в деталях подробности драки, восхищалась решимостью Андрея и сокрушалась, говоря о собственной нерасторопности, из-за которой ценнейшая папка со всеми документами по операции «Каталина» оказалась безвозвратно потеряна. Андрей кивал, слушал возбужденную и почти бессвязную речь Лизы и понимал, что не стоит ни возражать, ни пытаться ее успокоить. Выговорившись, Лиза обмякла и затихла в большом кресле. Андрей накрыл ее пледом и погладил по голове.

– Отдохни!

– Все пропало? – Лиза подняла голову и всхлипнула.

– Ничего не пропало, – улыбнулся Андрей. – Мы с тобой не рассчитывали на эти документы. Мы не надеялись их получить. И потому их пропажа ничего не изменит в наших поисках. Конечно, жаль, что так получилось, но зато теперь мы знаем, что документы по операции «Каталина» есть и есть какие-то люди, которые пойдут на все, чтобы не допустить их огласки. Мы их вычислим, Лиза. Не отчаивайся.

Лиза кивнула и благодарно сжала руку Андрея.

– Я провожу тебя в душ. – Андрей обнял Лизу за плечи и помог ей встать.

…Приняв душ и переодевшись, Лиза вышла в салон. Завернутый в халат Андрей сидел за столом и что-то рассматривал в большую лупу. Лиза подошла ближе. Перед Андреем на столе лежали два клочка бумаги, оставшиеся у него в кулаке после драки с мужчинами из «Мерседеса». Андрей поднял глаза на Лизу. Лиза положила руку ему на плечо.

– Есть что-нибудь?

– Садись! – Андрей вскочил и придвинул стул. – Кое-что есть.

Лиза села. Андрей разгладил рукой оба обрывка и развернул лупу в сторону Лизы. Лиза заглянула в толстое стекло. Бумага была темная. «Это потому, что копию делали с пожелтевшего оригинала», – сообразила Лиза. На темном фоне напечатанные слова были различимы с трудом.

– «Саmion», – прочла Лиза и подняла голову. – Грузовик? А при чем тут грузовик?

– Грузовик, – согласился Андрей. – А следующие слова «faire ton…», судя по всему, означают faire tonneau.

– «Перевернулся», – перевела Лиза. – Грузовик перевернулся?

– Вероятно, речь идет о какой-то аварии. – Андрей сдвинул лупу так, чтобы Лиза могла заглянуть в нее. – А вот и подтверждение. Видишь строчкой выше буквы «acci…». Это, скорее всего, начало слова accident, то есть «авария». Видимо, описывается какой-то несчастный случай.

– Не какой-то, – возразила Лиза. – А совершенно определенный. Перевернулся грузовик. Но где это произошло?

– Что это за слово? – Андрей чуть сдвинул лупу. – «…aduc».

Лиза заглянула.

– Это окончание слова viaduct.

– Мост, – сообразил Андрей.

– Мост, – кивнула Лиза. – А вот и название реки – Meuse.

– Итак, авария на мосту через реку Мёз. Перевернулся грузовик, – подвел итог Андрей. – Больше из этого клочка ничего не выжать. Давай следующий.

Лиза навела лупу на второй обрывок бумаги. Вероятно, оригинал этого листа сохранился еще хуже. Бумага была темно-серого цвета, и буквы нескольких сохранившихся слов читались с трудом.

– «…аz», – прочел Андрей и поднял глаза на Лизу. – Это окончание какого-то слова.

– Да, – согласилась Лиза. – Но на «…az» заканчивается очень много слов. Этого нам не угадать.

– Читаем дальше. – Андрей поднял лупу. – «Quel». То есть «какой»? Или «который»?

– Да, – согласилась Лиза. – И дальше опять кусочек слова. «Lan…» На «lan…» начинается примерно столько же слов, сколько заканчивается на «az».

– Значит, «…az», который «lan…». – Андрей усмехнулся. – Из этого отрывка мы, судя по всему, ничего не выжмем.

– Подожди. – Лиза разгладила бумагу. – Вот слово porter, то есть «выносить».

– В смысле «сор из избы»? – уточнил Андрей.

– Можно и сор, – кивнула Лиза. – И еще одно слово…

– Violoncelle, – кивнул Андрей. – Здесь перевода не требуется. Виолончель.

– А при чем тут виолончель? – спросила Лиза.

– А при чем тут грузовик, который перевернулся на мосту через Мёз? – усмехнулся Андрей. – Виолончель, видимо, связана с музыкантом, о котором писал проводник.

– Музыкант, сошедший в Меце, – вспомнила Лиза. – Неужели и он имеет какое-то отношение к гибели деда?

– Это мы проверим, Лиза. – Андрей сложил лупу и плотнее запахнул халат. – Я переоденусь, и мы подумаем, что делать дальше.

Лиза открыла рот, но ответить не успела. Длинный звонок в дверь заставил их переглянуться и застыть на месте. Звонок повторился. Еще более длинный и настойчивый. Андрей решительно затянул пояс халата и, стараясь ступать неслышно, прошел к лестнице.

– Дай мне десять секунд, а потом открывай, – шепнул он.

Лиза кивнула. Андрей побежал по лестнице вверх. Лиза подошла к двери и заглянула в глазок. На пороге стояли несколько мужчин. Двое из них были в полицейской форме.

– Кто там? – самым веселым и беспечным голосом спросила Лиза.

– Откройте, пожалуйста, мадемуазель, – раздался из-за двери уверенный басок. – Полиция.

– Полиция? – Лиза зазвенела цепочкой, выгадывая последние секунды. – Одну минуту, господа! Одну минуту!

Наконец она распахнула дверь. Стоящий на пороге здоровяк окинул Лизу настороженным взглядом.

– Вы позволите нам войти, мадемуазель?

– Конечно! – Лиза широко улыбнулась. – Прошу вас, господа, входите! Чем могу быть вам полезна?

17

«Не найдут, – думала Лиза, сосредоточенно наблюдая за крепкими мужчинами, перемещающимися по квартире. – Они его ни за что не найдут!»

О том, что мысли материализуются, Лиза узнала от Жюля Перно. «Это же счастье! – кричал Перно, размахивая книгой, на обложке которой красовался японский пейзаж с горой Фудзияма в центре. – Надо только думать правильно, и счастливая жизнь обеспечена».

«Ты все упрощаешь, – смеялась Лиза, любившая докапываться до сути вещей и явлений. – Если бы все мысли реализовывались, в мире царил бы нескончаемый кавардак. Представляешь?! Один хочет одно, другой – другое, часто явно противоположное». – «А в мире и царит кавардак! – кричал Жюль, потрясая книгой. – Счастье еще, что мы не умеем как следует формулировать свои мысли». – «Что значит – не умеем?» – удивилась Лиза. «А вот то и значит, – поучал переполненный японской мудростью Перно. – Вот скажи, чего ты хочешь? Какие у тебя желания?» – «Пожалуйста! – выпалила Лиза. – Я хочу, чтобы, чтобы… – Лиза помедлила. – Чтобы наши модели были признаны лучшими на Днях высокой моды!» – «Ну, вот видишь! – рассмеялся Перно. – Я же говорю, что мы не умеем формулировать мысли. Ты же не сказала, кем наши модели должны быть признаны лучшими. Если их признают лучшими несколько зрителей, то твою мысль можно считать материализовавшейся, но никакой выгоды мы от этого не получим. И ты продолжишь считать, что все это, – Перно хлопнул по обложке книги, – японские выдумки».

«Но сейчас-то я формулирую свою мысль четко и точно, – решила Лиза. – Они его не найдут. Стоп! Кто они? Полицейские. А кого не