обхватил рукоять сайко обеими руками и изо всех сил ударил нагиню по затылку, да так быстро, что та даже не успела обернуться. Тело Суди упало на землю, когда Рюн был уже за сто метров от места нападения.

Удар получился особенно сильным, так что нагине очень повезло, что она отделалась лишь потерей сознания. Сразу после случившегося произошло то, чего и ожидал Рюн: обезьяны, больше никем не управляемые, впали в панику и с криками разбежались во все стороны, создавая новые потоки тепла, благодаря которым Рюну удалось скрыться из виду. Так что, даже если разведчицы и запомнили внешний вид нага, они всё равно не смогли бы так просто его найти. Пока содрак продолжал своё действие, Рюн бежал без остановки и наконец, семнадцать минут спустя, обессиленно рухнул на землю уже на расстоянии более двадцати километров от места нападения. Его тут же вырвало.

Из-за воздействия содрака и продолжительного бега температура тела нага сильно повысилась. Воздух вокруг тоже стал значительно теплее, и теперь Рюн видел мир вокруг себя так, как его могли видеть только наги: пространство заполнили мерцающие розовым светом тени, которые, извиваясь, принимали причудливые формы. Деревья горели фиолетовым и оранжевым цветом, и даже его рвота была похожа на разноцветный танцующий водоворот.

Оправившись после приступа тошноты, во время которого Рюну казалось, что ещё немного и тело муравьеда целиком выйдет из его желудка, он поднял голову и увидел нечто невероятное.

Перед его глазами расстилалась удивительная земля.

Она была чёрной, ровной и гладкой, словно мрамор, и при этом казалась такой же твёрдой. Но самое поразительное было то, что Рюн чувствовал, как она движется.

На ней не росло ни одного дерева, и лишь едва заметное тусклое свечение слабо проглядывало из-под земли. Рюн присел и постарался получше рассмотреть столь дивное чудо, но так ничего и не смог увидеть. Тогда он снова поднялся на ноги и стал размышлять, мог ли он случайным образом забрести в земли какого-то неизвестного божества или же в любые другие места, где ещё использовалась запретная магия. Сделав несколько шагов вперёд, наг застонал от боли, разом пронзившей все его мышцы. Под действием содрака его тело испытало слишком сильную нагрузку, поэтому следующий свой шаг Рюн сделал куда осторожнее и остановился прямиком там, где начиналась столь необычная, похожая на мрамор земля.

Теперь, приблизившись, Рюн попытался всмотреться в чёрную гладь, но глаза вновь подвели его. Не переставая думать, что он совершает большую глупость, Рюн тяжело опустился на колени и всё же дотронулся до загадочной земли.

И, наконец, впервые за несколько дней смог вздохнуть с облегчением.

Перед ним была река Мурун. Увидев широкую гладь воды, в которой беззаботно плавала рыба, Рюн умиротворённо улыбнулся и потерял сознание.

Глядя на поверхность реки, усыпанную бликами света, Кейгон, сам не зная почему, неожиданно проговорил:

– Вода поглощает тепло, поэтому даже такая большая река, как Мурун, будет казаться нагу просто тёмным полотном.

– Прямо как глубокой ночью? – спросил Пихён, склонив голову набок.

– Можно сказать и так, но это не совсем то же самое.

– В чём тогда разница?

– Ну, мы же не можем видеть ветер. Но при этом он не выглядит чёрным в наших глазах – можно увидеть насквозь, что находится за ним. А наги не видят не только саму воду, но и то, что находится под ней на глубине. Чувствуешь разницу?

Пихён кивнул.

Спустя двадцать девять дней спасательный отряд наконец добрался до реки Мурун. За время своего путешествия они ещё несколько раз рисковали столкнуться с разведчиками, но Кейгон всякий раз обнаруживал их первым и уводил своих спутников прежде, чем те успевали заметить их. За исключением одного раза.

Это произошло в тот день, когда была очередь Тинахана стоять в ночном дозоре. Кейгон попросил его плотно обмотать своё копье лианами, с чем лекон, на удивление, даже не стал спорить и добровольно выполнил указание. Правда, как только остальные легли спать, он подумал, что не случится ничего страшного, если он слегка ослабит лозы и совсем немного почистит своё оружие. Так решил бы любой лекон на его месте. Проблема была в том, что это случилось ранним вечером. Иначе говоря, копьё, которое целый день находилось под палящим солнцем, разогрелось до такой степени, что выглядело для нагов чёртовым лучом света. А уж наги точно знали, что в природе не существует семиметровых прямых линий, да ещё и такой температуры.

Когда Тинахан разбудил своих спутников, разведчики уже были в поле зрения и стремительно приближались к лагерю. Отряд начал было отступать в привычном медленном темпе, как вдруг Кейгон задумался о том, каким же образом их преследователи так быстро смогли обнаружить их местонахождение. Обернувшись на Тинахана, он увидел ослабленные плети лозы на копье и сразу всё понял:

– Мы в западне. Скоро нас настигнут.

– Тогда бежим? – вытаращив от испуга глаза, проговорил Пихён.

– Используй свой огонь и сделай жирафа.

– Что?!

– Жирафа. Придай огню форму жирафа.

Пихён был, мягко говоря, в замешательстве, но сделал то, что сказал ему Кейгон.

– Это, конечно, мило, но он не должен помещаться у меня на ладони, – тяжело вздохнув, проговорил охотник. – Я хочу увидеть настоящего жирафа, Пихён. В натуральную величину. С соответствующей температурой тела.

Когда Пихён наконец понял план Кейгона, он сделал то, что от него требовалось. Шестиметровый жираф, внезапно появившийся посреди леса, выглядел поистине впечатляюще. Пусть и не совсем реалистично, но зато очень эффектно. Пихён не был знатоком естественных наук, поэтому всё, что он создавал с помощью своего огня, походило скорее на детские каракули, чем на настоящие предметы. Несмотря на это, Кейгон утвердительно кивнул и приказал всем укрыться в зарослях.

Через некоторое время показались наги.

– Заставь его бежать, – Кейгон похлопал Пихёна по плечу.

Невзирая на то что расстояние до нагов составляло менее десяти метров, он и не подумал понизить свой голос. Услышав просьбу охотника, Пихён потерял дар речи. «Вы только поглядите на это! Где это видано, чтобы токкэби управляли огненными жирафами?!» – возмутился про себя он.

Спустя время он всё же смог взять себя в руки, но так и не придумал, как заставить своё творение шевелиться. Тем временем наги лишь мельком взглянули на жирафа и просто повернули обратно. Глаза человека или токкэби ни за что бы не спутали огонь токкэби с настоящим жирафом. Наги же, увидев шестиметровое нечто с температурой, похожей на температуру тела, без всяких колебаний решили, что перед ними находился настоящий жираф. Убедившись,