У нас в Ульяновске в это время выйдешь в сад — темно, тихо, и только слышно, как изредка яблоки на землю падают: хлоп… хлоп… тяжело, гулко… А иногда яблоко сорвется, и слышно, как оно меж веток пробирается, по листьям шуршит и наконец о землю — уже негромко — хлоп. И опять тихо. (Опускает голову.)

В доме кто-то закрыл окно.

Н и к о л а й. Оля, милая, что с вами?

О л я. Ничего. Я дом вспомнила.

Николай обнимает Олю.

Там окна, не надо. Ваши родители и так недовольны, что мы вместе бываем.

Н и к о л а й. Я никому не позволю вмешиваться в мои чувства. Я готов…

О л я. Тише… (Прислушивается.) Может быть, Прасковья Ивановна. Отойдите скорей!

Н и к о л а й  скрывается в подъезде. Из дома сейчас же выходит  П р а с к о в ь я  И в а н о в н а, садится рядом с Олей.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. Я, Оля, с тобой поговорить хочу. Ты девушка не плохая, но про нашего сына Николая забудь. Нам очень хочется для него невесту поинтеллигентнее. Не понимаешь? Ну, на виду, с протекцией.

О л я. Я замуж пока не собираюсь.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. За других выходи, за других я не запрещаю. Зачем я сюда вышла? Да! Павел Иванович все спички извел. Сбегать надо. (Передает деньги.)

О л я  снимает с себя платок, кладет его на скамью и убегает. Прасковья Ивановна накидывает платок на себя так же, как Оля, прикрыв голову. Входит  Н и к о л а й, останавливается позади матери, принимая ее за Олю.

Н и к о л а й. Мать ушла? Что она говорила? Вы ее не слушайте.

Прасковья Ивановна вздрагивает.

Оля, вам холодно?

Прасковья Ивановна под платком отрицательно качает головой.

Мать вас ничем не обидела? Она ничего, но, между нами говоря, недалекая.

Резкое движение под платком.

К сожалению, я говорю правду. Когда она узнает, что мы друг друга любим, крику будет порядочно. Не сердитесь, она продукт старого.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а (вскакивает и сбрасывает платок). Ну нет! Я не продукт! И вы из меня продукта не сделаете!

КАРТИНА ВТОРАЯ

Комната в квартире Макаровых. Три двери. П р а с к о в ь я  И в а н о в н а  и  П а в е л  И в а н о в и ч. Он в глубокой задумчивости.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. Ты о чем думаешь?

П а в е л  И в а н о в и ч. О конфликте думаю. Сергей Сергеевич мое начальство, а Семен Семенович — друг. Сложная преамбула.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. Лучше о сыне подумай. Он из-за этой Ольги уже невменяемый стал. Спрашиваю: «Коленька, против кого завтра «Спартак» играет?» — «Не знаю, мама». Меня-то он еще узнает!

П а в е л  И в а н о в и ч. Кто ж теперь виноват?

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. Сами виноваты. В работницы надо было старушку брать, которая еще бога застала. Вот женится Николай на Ольге…

П а в е л  И в а н о в и ч. Погоди, я ему скажу, он и думать о ней забудет.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. Чудотворец ты, что ли?

П а в е л  И в а н о в и ч. А если прогнать эту Ольгу?

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. А если и Николай за ней уйдет?

Входит  С а м о з в а н ц е в а. Прасковья Ивановна привычным шестом убирает со стола вазу с яблоками в буфет.

Пауза.

С а м о з в а н ц е в а. Я знаю, о чем вы молчите. Они еще не расписались?

П а в е л  И в а н о в и ч. Вечно вы вперед беды забегаете.

С а м о з в а н ц е в а. Я сама переживаю! Ваш Коля — студент, такой ненахальный и… домработница! Наконец, вы ее совсем не знаете! Недавно один интеллигентный приват-доцент также познакомился, влюбился, женился, а на третий день она оказалась переодетым бандитом!

П а в е л  И в а н о в и ч. Тьфу! (Отходит.)

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. А я верю: за три дня человека не узнаешь. (Со вздохом, вынимает и ставит на стол вазу с яблоками.) Помогайте, советуйте.

Самозванцева жадно ест яблоко и не может говорить.

Не торопитесь, я не уберу.

С а м о з в а н ц е в а (жестикулируя и пережевывая). Ему на нее глаза открывали?

П а в е л  И в а н о в и ч. Открывали, не видит. (Уходит во внешнюю дверь.)

С а м о з в а н ц е в а. Надо тоньше. Поставьте рядом с Ольгой другую девушку — изящную, с хорошими манерами. Ну, мою Ирочку. (Подходит к окну, зовет.) Ируля! В ней и порода видна: ее отец, еще тогда, служил в акцизе! (Произносит, как — «был камергером».)

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. Ах, если бы Ирочка при Коле Ольгу на место поставила! Взглянул бы он на них рядом.

Входит  И р а.

С а м о з в а н ц е в а. Во-первых, Прасковья Ивановна угощает тебя фруктами. Ира, ты их домработницу себе представляешь?

И р а. Да, мама. Нахалка страшная. Коля с ней опустится.

С а м о з в а н ц е в а (гордо). Вот! Моя интуиция! Ира, спаси его!

И р а. Хорошо, мама.

С а м о з в а н ц е в а. Немного шарма, немного секса…

И р а. Мама, отстаньте, я знаю.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а. Ольгу я сейчас позову, а значит, и Николай явится. (В дверь.) Оля, пора на стол накрывать. А мы выйдем на время.

П р а с к о в ь я  И в а н о в н а и  С а м о з в а н ц е в а  уходят.

И р а (мелодично). Коля!.. Коля!..

Оля вносит чашки, за нею с чайником — Н и к о л а й.

Здравствуйте, Коля. Все увлекаетесь домашним хозяйством? Ваша мама просила меня подождать. Вы мне дадите чаю?

Н и к о л а й. Пожалуйста.

Оля наливает чай.

И р а. У вас руки чистые?

О л я (просто). Да, чистые.

М и ш а (робко открывает дверь). Можно?

Н и к о л а й. Входи, Миша.

И р а (Мише). Я вас еще не простила. (Оле.) А вы, по-видимому, из очень глухой провинции?

О л я. Нет, не особенно.

И р а. С Москвой познакомились? Куда-нибудь ходили?

О л я. Очень мало: в музее была…

И р а. Скучища.

М и ш а. Да, в музеях одну отсталость прежних веков показывают.

О л я. Я музыку очень хочу послушать.

И р а. Музыка — прелесть! В кафе теперь джаз под управлением Штукатурмана.

О л я. Нет, я хочу слушать музыку без еды.

М и ш а. Правильно. Я один раз был на концерте и попробовал сухарь погрызть. Хрустит и сильно заглушает.

И р а. Вы всегда были дикий.

М и ш а. Нет, я тогда голодный был. А так под музыку мне всегда какая-нибудь мысль приходит.

Н и к о л а й. А если издали на трубе заиграют…

О л я. Непременно печальное вспоминается.

М и ш а. Вот-вот! Скажем, играет даже веселая музыка. Хорошо! А если отъехать от веселой музыки на километр, она обязательно грустной кажется. Отчего это?

И р а. От первобытности натуры. А вы, Коля? Где бываете, как развлекаетесь? Хотите завтра пойти со мной к одним знакомым? Там замечательную игру придумали! (Оле.) Дайте бутылку, иголку и нитку.

О л я  выходит.

Коля, бедный, не смейте опускаться. Я вам запрещаю.

Оля приносит и подает Ире бутылку, нитку и иглу.

Надо сказать «пожалуйста».

О л я. Пожалуйста.

И р а (Оле). Отойдите. (Всем.) Слушайте! Бутылку кладут на пол. Вы должны на нее сесть, потом, не касаясь пола, вытянуть ноги и вдеть нитку в иголку. Только в тот вечер, после ужина, у меня ничего не вышло. Но хохотали все ужасно! Бутылка катается, я падаю… Давайте попробуем. (Кладет бутылку на пол.)

М и ш а. Ираида Петровна, может быть, не стоит?

И р а. Если вам неинтересно, уходите. Коля, помогите мне. Хотя