пока Фенни повязывает его мне на шею поверх других петель из жемчуга. Эта женщина всегда казалась мне немного грубоватой. Я не ожидала от нее проявления симпатии, пусть даже незначительной. Но она явно постаралась, чтобы подарить мне это.

— Так ты не опозоришь ни себя, ни герцога.

Может быть, я слишком доверяла ей. Тем не менее, я говорю:

— Спасибо. Я ценю это.

— Не подведи нас. — Фенни удаляется, бросив на меня последний взгляд. — Я думаю, этого достаточно.

— О, достаточно, — говорю я с издевательским волнением. Фенни игнорирует саркастическое замечание.

— Думаешь, они найдут ее презентабельной? — Лючия неуверенно спрашивает.

— Конечно. — Но Фенни не совсем убеждена. — Теперь, следуй за мной, если хочешь.

Я прилагаю все усилия, но они так крепко связали мне ноги, что двигаться неудобно. Мне остается только сгибаться и бить ногами по коленям или двигаться всем телом, как червяк, подобно сиренам. Они, однако, без проблем достигают скорости и грации, плавая таким образом. А я в это время выгляжу и чувствую себя неуклюжим шутом. Это будет исключительный случай, я уже вижу.

Лючия замедляется и оборачивает отрез ткани, ранее спускавшийся по ее бедрам, вокруг своей руки, а затем соединяет ее с моей.

— Я могу тебе помочь. — Я подозреваю, что эти слова адресованы только мне, поскольку Фенни не оглядывается.

— Спасибо. — Я сосредоточенно отвечаю.

— Не за что. — Она улыбается, и мы плывем вместе. Это неловко, но немного легче, чем пытаться сделать это в одиночку.

Я продолжаю смотреть на Лючию, а мои мысли возвращаются к ночи нападения рейфа.

— Как получилось, что это прикосновение оказалось в порядке вещей?

Она, кажется, удивлена вопросом, а затем в задумчивости поджимает губы. Перемещает хватку.

— Во-первых, это ткань. А во-вторых, это…

— Что? — Я нажимаю.

— Другая.

— Как это?

Лючия бросает на меня взгляд, который, кажется, почти говорит:

— Ты должна знать. — Но эта мысль не проявляется. Вместо этого она заставляет себя улыбнуться. — Это гораздо практичнее. Необходимое. Это не то прикосновение, которое может привязать тебя здесь, в этом царстве. А отсутствие контакта кожи с кожей очень важно.

Утешать меня после того, как я только что пережила кошмары, насильно воспроизведенные на переднем плане моего сознания, — это не «необходимо»? с горечью думаю я. Это сильная мысль, и я бросаю взгляд на Лючию. Никакой реакции. Потом на Фенни. Она не медлит и даже не оглядывается.

Раковина сработала.

Я тихо вздохнула с облегчением. Я и не подозревала, как это тяжело, постоянно пытаться скрыть свои мысли. Беспокоилась о том, что может вырваться наружу. Впервые за несколько недель я чувствую, что мой разум принадлежит мне и только мне.

— Спасибо за объяснение, — говорю я. Лючия кивает. Интересно, она действительно верит, что я нашла достаточную информацию, или нет? К счастью, у нее нет возможности спросить об этом.

— Мы здесь, — объявляет Фенни. Лючия быстро высвобождает свою руку из моей, прежде чем ее сестра оглядывается.

Павильон стоит среди коралловой рощи. Стаи рыб плавают по ленивому кругу, окружая центральную конструкцию, как стены. Мы проплываем над ними и спускаемся через отверстие в центре потолка павильона.

Большие раковины моллюсков, облепленные морскими губками, расположены в виде овала свободной формы. В центре одной из сторон — особо украшенная раковина, отделанная серебряной позолотой и морскими веерами, расходящимися от спинки, как массивные крылья. Я могу предположить, кто там будет сидеть.

Раковина, расположенная прямо напротив той, что, как я предполагаю, принадлежит Илриту, — вторая по роскоши. Вместо морских вееров из дна, окружающего павильон, растут яркие кораллы, обрамляющие его почти короной. Он пуст, как и раковина справа от него.

Я предполагаю, что это место для хозяйки поместья, супруги или второй помощницы Илрита. Кем она может быть? Я предполагаю, что ее не существует, поскольку я еще не слышала и не видела ничего, что говорило бы об обратном.

Остальные раковины заняты. Пять женщин прекращают всякое движение с момента моего появления. Они всех форм и размеров, одни светлокожие, другие смуглые, одни с короткими волосами, другие с длинными, ниспадающими локонами. Вся их кожа украшена краской, знаки гораздо более тонкие и тщательно прорисованные, чем у меня, но у каждой свой цвет и рисунок. Единственно, что их объединяет, — они все необыкновенно красивы.

— Ты будешь сидеть здесь. — Фенни указала на пустую раковину по правую руку от второй, самой украшенной раковины.

Спокойствие и грация. Спокойствие и грация, повторяю я про себя, двигаясь по воде. Я прекрасный дельфин, элегантный и изящный. Я не буду прыгать в этой раковине, как порхающий тюлень. Каким-то чудом, кажется, мне это удается. Губки обнимают меня.

К моему удивлению, Фенни сидит в большой раковине рядом со мной. Это еще раз подтверждает мои рабочие подозрения относительно их семьи — родители обоих братьев и сестер умерли. Мать, я думаю, была принесена в жертву. Отец — неизвестен. Но я точно знаю, что Фенни — не жена Илрита. И не его мать. А это значит, что она сидит в ракушке для хозяйки, потому что она будет тем, кто обладает следующим после него авторитетом и претендующим на герцогство.

— Иди, пожалуйста, распорядись насчет еды, — говорит Фенни Лючии, напустив на себя вид превосходства.

Я пересаживаюсь на свое место. На самом деле неудобной позы нет. Оно сделано из той же губки, что и моя кровать. Она такая мягкая, что обнимает меня и в то же время поддерживает. Интересно, почему никто не додумался сделать из этого материала кровати у себя дома? Я, конечно, никогда не слышала, чтобы ныряльщики поднимали морские губки, достаточно большие для того, чтобы на них лежать. Но, возможно, они существуют только на больших глубинах.

Дом… Тоска пронзила меня. Я знала, что меня заберут, но никогда не думала, что проживу достаточно долго, чтобы скучать по этому. Я представляла, как Илрит поглотит меня и будет ковыряться в зубах мельчайшими косточками пальцев. Не держал меня в своем поместье, не учил, не был одержим кораблями и людьми или чем-то близким к этому.

Прошло уже больше месяца. Денноу должен был понять, что наш корабль не прибыл по расписанию. Возможно, они дадут отсрочку, учитывая, что на рудниках есть резерв, а Серый Перевал — это то, что есть. Но Чарльз наблюдал бы со своего маяка. Он бы видел, как мой корабль прошел мимо и не вернулся. Даже если бы совет дал мне добро, как великому Капитану Виктории… это продлится лишь до поры до времени.

А значит, моя семья уже должна знать. Или узнают очень скоро.

Они уже