результате идейных разногласий между ним и Красницким возникли трения, епископ Антонин переходит к фактической стороне дела. «Эти трения между нами усилились, — говорит он, — во-первых, потому, что я потребовал от протоиерея Красницкого передать мне печать ВЦУ для того, чтобы он не имел возможности рассылать без моего ведома таких бумаг, с которыми я не согласен, а он отказался исполнить мое требование; во-вторых, потому, что группа «Живая Церковь» ввела в состав ВЦУ Сумского епископа Корнилия, отказавшегося от монашеских обетов и тем лишившего себя епископского сана, и, в-третьих, потому, что уполномоченные группы «Живая Церковь» на местах совершают целый ряд насилий над невинными людьми только за то, что они не принимают программы группы «Живая Церковь»… Конечно, эта распря внесет большое смущение в среду православных людей и, быть может, произведет даже целый раскол, но пусть лучше будет это, чем ложь, фальшь и насилие в церковных делах». (См.: Соборный разум, Петроград, 1922, № 1, с.7.)

«Епископ Николай Федотов состоит викарием Митрополита Московского, и как член ВЦУ — в канонической солидарности с ее председателем. Между тем епископ Николай занял совершенно вызывающее, фрондирующее положение к своему епархиальному архиерею, а как подписавший антиканонические резолюции съезда, разорвал каноническое и нравственное общение со мной, как с председателем ВЦУ.

Сим заявляю, что он не имеет нравственного права совершать богослужение нигде в Московской епархии как не состоящий в каноническом общении со своим епархиальным архиереем, и все те действия, которые он будет совершать без нравственного согласия со мной, будут для меня антиканоническими. И те хиротонии, которые ВЦУ назначит и совершит без моего ведения и согласия, в обход и игнорирование меня, я не признаю и откажусь войти с новыми ставленниками в общение». (Там же, с. 9.)

Это уже был открытый раскол, поскольку епископ Антонин заявил, что он не будет признавать действий ВЦУ, в которых участвует епископ Корнилий (а епископ Корнилий, как член ВЦУ, принимал участие во всех действиях ВЦУ), тем самым Антонин игнорировал все действия ВЦУ. Поскольку Антонин заявил, что он порывает общение с Николаем Федотовым только потому, что тот участник съезда (с Красницким Антонин еще раньше порвал каноническое общение), а большинство ВЦУ — участники съезда, он тем самым порывал общение с ВЦУ.

«Живая Церковь» подняла брошенную ей перчатку. В своем заседании от 23 сентября 1922 года ВЦУ постановило снять Антонина со всех занимаемых им должностей и предложить ему в 24 часа покинуть пределы Московской епархии. И тут Красницкий решил, что настал момент пустить в дело главную козырную карту, в силу которой он верил так же, как пушкинский Герман в силу своих трех карт. 28 сентября Красницкий от имени ВЦУ обратился в ОГПУ с настойчивой просьбой выслать Антонина из Москвы, так как вокруг него группируется вся контрреволюция в приходах и он становится знаменем контрреволюции.

Ответ был получен в тот же день. Красницкому было указано, что, согласно декрету об отделении Церкви от государства, органы власти не имеют никаких оснований вмешиваться в церковные дела, не имеют ничего против Антонина Грановского и нисколько не возражают против организации нового, второго ВЦУ.

Это было ошеломляюще; оказалось, что Красницкий переоценил свои возможности. Его могущество исчезло в один день.

В то же время раскол в расколе стал фактом. Отныне в Москве было уже два церковных центра: один — в Троицком подворье, другой — в Заиконоспасском монастыре.

«Нет Христа между нами!» — во всеуслышание заявил епископ Антонин Красницкому. Был ли Христос в Русской Церкви в это время? Такой вопрос, может быть, задаст себе верующий читатель, прочтя эту главу. А что скажет читатель неверующий? «Вот ваша церковь», — с злорадной усмешкой заметит он. Нет, это не наша церковь, ответим ему мы, этр только одна часть нашего духовенства. И тут вспоминается старая женщина, которой один из авторов как-то стал рассказывать о церковных делах. «Это все меня не интересует, — с кроткой улыбкой перебила она. — Я люблю ходить в церковь, всегда становлюсь перед Распятием и чувствую, что Христос смотрит мне в душу, а до всего остального мне дела нет».

Именно так и рассуждало подавляющее большинство верующих — они исповедывались, причащались, возносились душой к Богу под звуки чудесных песнопений православной литургии и в эти моменты совершенно забывали (а многие даже и не знали) о шумных спорах между различными церковными направлениями. Они чувствовали около себя Того, Кто сказал: «Аз с вами до скончания века». Поэтому мы отвечаем: «Нет, Христос в Русской Церкви был, есть и всегда будет».

Война всех против всех

Война всех против всех», или всеобщий раскол, — так можно охарактеризовать положение дел в Русской Церкви к концу 1922 года: взаимной ненавистью были охвачены друг к другу тихоновцы и обновленцы, — в не меньшей степени ненавидели друг друга и представители обновленческого движения, расколотого на ряд группировок.

Буря в сентябре 1922 года пронеслась над церковной Москвой, где создалось (после разрыва Антонина с ВЦУ) исключительно острое положение; буря пронеслась и над всей Русской Церковью.

Одним из знаменательных событий, характеризующих сентябрь 1922 года, является то, что отношения между обновленческим движением и гражданской властью вступили в новую фазу. До этого в отношениях между «Живой Церковью» и гражданской властью существовала нарочитая неясность. Пресса сочувственно отзывалась о новом движении, изредка упрекая его в «умеренности», но в то же время подчеркивая его прогрессивный характер. Что касается администрации, то она, как мы видели, в ряде случаев оказывала обновленцам прямую поддержку.

Положение переменилось осенью. Первой ласточкой, предвещавшей перемену, явился доклад И.И.Скворцова-Степанова (видного партийца, члена ЦК, старого большевика) на совещании пропагандистов, который затем был отпечатан отдельной брошюрой, под заглавием «О Живой Церкви». Здесь были поставлены все точки над i. В брошюре черным по бело му говорилось об отрицательном отношении партии ко всем без исключения религиозным группировкам.

Скворцов-Степанов отмечал, что партийная пресса совершила ошибку, недостаточно подчеркивая это основное положение. Сейчас, говорил он, мы должны занять позицию, аналогичную той, которую мы занимали во времена Циммервальда, когда большевики выступили как против при вых социал-демократов, так и против центристов, разоблачая и тех и дру гих. «Мы ничего