- Хотят значит... - Совсем тихо протянул он.

- Господин офицер, - с надеждой залепетала мама, глядя на него уже вполне открыто и с мольбой, - Мы давно предлагали им свободу, но они сами не захотели, ведь так для них в городе было лучше.

Еще немного помолчав и задумчиво посверлив маму взглядом, он пришел к какому-то решению и, чуть сузив глаза, отрывисто приказал тощему:

- Отпусти их бывших рабов и зайди ко мне.

Не веря своему счастью, мы с мамой наперебой начали его благодарить. Однако, не слушая нас, он просто развернулся и пошел прочь. Но нас это уже мало волновало, потому что нам удалось-таки отбить своих!

Позже радость победы омрачили практически каждодневные визиты этого самого офицера, которого, как мы позже узнали, звали Боргич Кальтимийский, звание его, если адаптировать к реалиям моего старого мира, было ближе всего к полковнику, да и сам он был не последним человеком в армии Фаргоции. Однако, в виду ранения в плечо, он не последовал за наступающей вперед армией, а остался в городе на правах коменданта и отвечающего за распределение прибывающих войск и мирного населения. Так как число солдат, прибывающих в Шалем, а затем спешно отбывающих на передовую, не уменьшалось день ото дня, К тому же, из захваченных городов и деревень уже полился постоянный ручеек бывших рабов и простых граждан, прельщенных обещаниями лучшей доли, которые тоже останавливались в Шалеме, а затем переправлялись за горный хребет в Фаргоцию, Кстати, путь отправки и прибытия требует отдельного повествования, и я об этом обязательно расскажу, но чуть позже.

Так вот, повадился к нам ходить этот Боргич и расспрашивать маму о нашем житье бытье, параллельно выспрашивая и о житье бытье и наших новых слуг: профа, Ромича и Кирима. Поначалу, мы его даже привечали в благодарность за спасение, так сказать. Угощали кофе и чаем со сладостями, даже один раз обедом накормили. Ел он, правда, один, не смотря на все просьбы, ведь женщины Шалема с чужими мужчинами, да, впрочем, и со своими, не едят в одном помещении. А то, что мы постоянно нарушали эти самые традиции ему было знать не обязательно и даже вредно.

Очень быстро мы все поняли, что ходит он к нам не просто так: его прельстили мамины глаза, о которых он уж очень часто говорил при встрече, Разумеется, мама начала от него прятаться, и тем, кому не повезло встретить его первым и сказать, что Малики нету, так как она куда-то там пошла, приходилось подолгу выслушивать самые разные отповеди, которые со временем становились все язвительнее и неприятней. Конечно, мама пробовала объяснить господину офицеру, что замужем, любит своего мужа и ее больше никто не интересувет, но упрямый Боргич усиленно делал вид, что не понимает ни намеков, ни прямых высказываний.

Поэтому, как только на горизонте появлялась его фигура, мы все, как звери, что в первом мультике о Маше и медведе, при его появлении прятались в любые возможные щели. Однако, кому-то каждый раз все равно не везло. Сегодня не повезло Ромичу: он его все-таки встретил и, видимо, сказал много всего разного. Поэтому в данном случае мне оставалось только пожалеть бедолагу, ведь ни послать по матушке, ни как-то иначе выказать своего недовольства мы себе позволить не могли. Начальство, как никак.

- Ромич, ты же все прекрасно понимаешь. Так чего так злишься?

-Чего злюсь?! Чего злюсь, говоришь?! - Тут же взвился парень. - Да этот шакал уже напрямую угрожает, что если, мол, глубокоуважаемая Малика и дальше будет его так откровенно игнорировать, то ничем хорошим для ее семьи это не закончится! - Передразнивая проговорил он. - Нет, ты представляешь? Этот! - Тут он не цензурно выразился, но краткий смысл состоял в том, что глубоко неуважаемы господин Боргич является помесью ишака и гиены. - Вздумал угрожать женщине! Замужней женщине! Если бы господин Ратмир- аха был сейчас в городе, то этому шакалу мало бы не показалось!

- Это так, Ромич. - Вздохнула я в ответ и не думая одергивать парня. - Но отца сейчас в городе нету, и этот... нехороший человек может быть причиной многих неприятностей... - Я задумалась ненадолго, однако, вновь посмотрев на Ромича, понял, что его гложет что-то еще. - Ромич?

Парень без слов понял, что я хотела у него спросить.

-Понимаешь, Лейла, этот... этот... - Он все же сдержался, чтобы вновь не выругаться. - Он копротирует госпожу Малику-ханан!

-Он что делает? - Не поняла я.

-Копротирует! Ну, таскается к нам постоянно, носит Малике-ханан цветочки там, штучки всякие, а вся улица это видит! Как ты думаешь, что они все думают?

Из путанных объяснений Ромича я, наконец, поняла, что он имел в виду.

-Компрометирует, Ромич. - За время обучения у профессора словарный запас парня в разы вырос и также в разы превышал этот запас любого среднестатистического шалемца. Однако, редкие, а вернее редко используемые слова он иногда все еще путал или коверкал. - Ты прав, Ромич, но мы все равно ничего не можем с этим поделать.

-Да, конечно, - с сарказмом проговорил он, - кто он и кто мы? Попробуй только что-то не то сказать, тут же в бараке для переселенцев окажешься. А из того, что говорит ему Малика-хана он слышит лишь то, что хочет слышать сам!

Парень раздраженно повел плечами и отвернулся, а я, уже очень хорошо его зная, поняла, что и сейчас он поведал мне не все, что заставило его злиться и нервничать. А потому я подошла к нему поближе и положила руку на плечо.

-Ромич, что еще?

-Ничего, Лейла. Тебе не о чем беспокоиться. Мы с Киримом и профом сможем тебя защитить!

Интерррееесные высказывания... И что же все это значит?

-Ромич...

Он не выдержал моего укоризненного тона и вспылил, взмахами рук помогая себе выразить всю гамму эмоций, что его обуревали:

-Лейла, ты представляешь, они тебя ведьмой называют! Тебя! Ведьмой! И знаешь, кто главный разжигатель слухов? - И даже не ожидая моего ответа выдал. - Мира! Эта змеюка подколодная так и не успокоилась! Сколько лет уж прошло, а она все тебе забыть не может, как ты Малику от нее спасла! Сейчас эта зараза еще больше озлобилась. Ну как же? - Раздраженно заходил он из стороны в сторону. - Замуж так и не вышла, богатством не обзавелась, дочка дура, но это было б половиной беды, так во время этого треклятого захвата дочка с честью-то и распрощалась. И тут оказывается, что ни ты, ни твои домочадцы толком то и не пострадали! Про мужа и сына Сэйры она благополучно умалчивает. Да еще и рабов вам отдали! Никому не отдали, а вам отдали! Но самое ужасное, что точит ее гнилое сердце, так это то, что за Маликой тут же сам комендант ухаживать стал, а на нее, как она ни старалась, как юбками ни вертела, ничьего внимания, кроме как солдатского, привлечь не смогла! И под таким видом все это рассказывает, будто ты все это своими ведьмовскими чарами навела. Мол, сначала тренировалась в ведовстве в своей кофейне, где соблазняла людей своими темными яствами, чтобы те проникались к тебе теплыми чувствами и не видели твоих темных делишек. А сколько она тебе этих самых делишек приписывает! Аж уши в трубочку сворачиваются! Рисует тебя этаким средоточием зла, что уютно прячется за личиной милой девочки. Еще чуть-чуть и горожане будут свято уверены, что это ты фаргоциан в город привела!