не зарабатывал на жизнь в кузнице? Нет, Карна был достаточно глуп, чтобы захотеть владеть оружием.

– Карна участвовал в Турнире Героев в Хастине, он хотел «потрясти весь мир», как говорите вы, подкидыши. Турнир описывался как состязание для молодых царевичей Дома Кауравов, правящей семьи Союза Хастины. Состязание, где они могли продемонстрировать свои навыки. Но один царевич выделился еще до начала состязания.

– Арджуна, – прошептала Масха.

– Ты рассказываешь историю или я? – рявкнула ахивариус.

– Приношу свои извинения.

Старуха-архивариус фыркнула.

– Все, о чем Карна когда-либо действительно мечтал, так это о том, чтобы бросить вызов в единоборстве Арджуне; поучаствовать в дуэли, которая позволит показать его превосходство, свергнуть кастовую систему. Но стоит мне подумать о том, как он прибыл на турнир борцом с кастами и вышел с него Верховным Магистром Анга, и разум мой начинает туманиться. Думаю, Анга – это какой-то данник, – неопределенно пробормотала она.

Масха знала об Анге из карт, которые изучала до того, как стала матроной. Она раскинулась далеко на юге, выше Калинги, и была полезным торговым постом для Союза Хастины, расположившимся слишком далеко, чтобы прямо за ним надзирать.

– Я помню, что ему запретили соревноваться с Арджуной. Царевич Дурьодхана… Ты знаешь, кто это?

– Наследник Союза Хастины.

– Да, этот великодушный глупец! Когда он увидел, что Карне не дают соревноваться наравне со всеми, вера в равенство всех перед Богами пересилила в нем прагматика, и он короновал Карну Верховным магистром Анга, подарив ему эти земли. Естественно, это сделало многих несчастными.

– Тогда Карна сразился с Арджуной?

– О, я бы хотела, чтобы так и было, дитя! Эту битву пожелали бы лицезреть сами Боги. Но нет… Началась простая сумятица, все принялись стрелять из луков, кидать булавы и так далее, но добрые патриархи Союза положили конец мелкой мальчишеской ссоре. Но я бы сказала, что это произошло слишком поздно. Был нанесен ущерб, и это подвело всему итог.

Масха прекрасно это понимала. Она никогда не слыхала о том, чтобы решту предоставили в Союзе Хастины такую высокую должность. Это был бы очень плохой прецедент. Это дало бы надежду всем рештам. Ужасная идея.

– Но на этом его проблемы не закончились. Карна и Дурьодхан стали самыми близкими друзьями… проклятые души часто находят утешение друг в друге… и все же Пракар Мардин, тот, кто раньше был Верховным Магистром Анга, не собирался отдать свою должность без боя – да еще и решту. Анга находилась слишком далеко от Хастины, войной было ничего не решить, и на замену ей пришла дипломатия. И к этому приложил руку господин Шакуни. Он был дядей царевича Дурьодханы со стороны матери. Итак, Дурьодхана, Пракар Мардин и Карна должны были встретиться в Чилике, столице нейтрального королевства Калинга, чтобы там обсудить условия мирной передачи власти.

Масха глубоко вдохнула и выдохнула. Калинга. Страна лихих мореплавателей и отважных капитанов…

– Карна направился вместе с Пракар Мардином по морю, несомненно, намереваясь в пути очаровать его. Дурьодхана путешествовал по суше.

– Почему?

– Ну, он никогда не признавался в этом, но мы, матроны, знаем правду. Дурьодхана боялся открытого моря, а потому оставил своего недавно получившего повышение невежественного друга одного, думая, что на торговом судне он найдет общий язык с Пракар Мардином. Рябь от этого единственного решения вызвала целую бурю в мире. Все, хватит вопросов. Просто слушай.

Адхьяя II

Все, что блестит

Не обелить всем водам океана

Вовеки черных лебединых лап,

Хоть он их омывает непрестанно.

Шекспир, Тит Андроник

Мати

I

Чилика, Лабиринт Гаваней, расположилась примерно в девяноста йоджанах от Дома Матрон, на самом восточном краю того, что веданцы называли цивилизацией. Обратись кто-нибудь чайкой и воспари разумом над городом, и он разглядел бы множество темных островков, давших этому месту название.

Чилика раскинулась на хаотично расположенных островах, напоминая сад, беспорядочно разрушенный землетрясением.

Парящие над городом-островом чайки могли найти себе компанию среди стаи серых гусей, опустившихся на воду в Нефритовой гавани, порту для бедняков. Или, например, они вместе с яканами могли пообедать крабами в Пурпурной гавани, где останавливались корабли из Калинги. Ну а если им очень уж не повезло, они могли сами стать обедом для белобрюхого морского орла, прилетевшего из Брильянтовой гавани, которая, как понятно из названия, отводилась для членов царской семьи.

Просветленные ачарьи из Меру предупреждали, что Чилика из-за эрозии берегов медленно погружается под воду и в будущем ее поглотит озеро, но на эти мрачные предсказания мало кто обращал внимание, и уж меньше всего им верили толпы людей, поселившихся в Лабиринте. Они были озабочены настоящим. Будущее позаботится о себе само. Царь Калинги, похоже, тоже разделял оптимизм своих храбрых подданных, поскольку основал свою столицу в самом центре будущего озера. Он считал, что, пока красивая вещь существует, ей следует восхищаться, а не бросать ее раньше времени. Следовательно, несмотря на то что уже половина Нефритовой гавани погрузилась в морские воды, Чилика оставалась переполненной кораблями всех форм и размеров. Перевозчики сновали взад-вперед по ярусам, торговые галеры разгружали товары из Анга, Камрупа и с Золотых островов, и корабли споро скользили к берегу и от берега. А Чилика все сильнее погружалась в море.

Всего в нескольких ко от Нефритовой гавани, за пределами внутренних проливов, по морю бесцельно дрейфовала галера с зелеными парусами, типичными для арендованного судна. Стоял полный штиль, «Толстуха» потеряла мощность руля, паруса безвольно обвисли, словно корабль был погружен в крепкий сон, и галера уже неделю тяжело дрейфовала у побережья. Но ветерок, скользнувший меж парусов, пообещал шестидесяти гребцам, девяти членам экипажа и пяти пассажирам некоторое облегчение. И почти единственной, кто не заметил первые признаки ветра, была уборщица. Сейчас ее блестящее от пота тело лихорадочно двигалось на кровати, так что длинные рыжие волосы рассыпались по спине. Судя по загару, девица много путешествовала – и действительно, она видела много странностей. В конце концов, работа уборщицы предлагает множество возможностей.

Бледный лик луны снаружи был скрыт мчащимися друг за другом, как галеры, облаками. Звезды на темном небе казались ускользающими точками. Если бы девушка остановилась и прислушалась, то могла бы услышать, как полощутся знамена на ветру и вода мчится по руслам рек, но она была занята другим.

Пара каталась по кровати, и женщина снова оказалась верхом на мужчине. Она обхватила его щеки ладонями.