Глазом не успеваю моргнуть, как пролетает еще одна неделя. После предложения Зарецкого я тружусь с утроенной отдачей, ведь теперь, по его словам, у меня есть будущее в этой большой корпорации.

Совещание с Мадленой Георгиевной на тему того, кто точно получит постоянное место, назначено на десять утра, и по этому поводу в коллективе витает дух тревожности.

— Мне сегодня сон приснился, — полушепотом сообщает Женя Савельева. — Нехороший. Будто за мной гонится медведь, а потом… А потом он съедает меня!

В глазах коллеги плещется неподдельный ужас, а я сочувственно выдаю:

— Да ты не переживай, Жень. Это всего лишь кошмар.

— А вдруг это вещий сон, Лин? Ну, типа медведь — это работа? Я пытаюсь спастись, но все равно проигрываю… Вдруг и тут проиграю? Вдруг мне не дадут место, Лин?

Если честно, я не знаю, что ей ответить. Сейчас подобный страх гложет всех.

— Еще чуть-чуть — и мы все узнаем наверняка, — успокаивающе хлопаю ее по плечу. — Не накручивай раньше времени.

Ровно в десять Мадлена Георгиевна, громко цокая каблуками, заходит в наш кабинет и, окинув присутствующих властно-презрительным взглядом, просит пройти в большой конференц-зал. Оказавшись внутри просторного помещения с широким столом по центру, мы рассаживаемся вокруг него и устремляем выжидательные взоры на начальницу.

— Коллеги, месяцы вашей стажировки позади, и пришло время для подведения итогов, — начинает она. — Кто-то из вас справлялся хуже, кто-то лучше, но в целом все проявили себя с позитивной стороны. Однако предложение о постоянном контракте получат лишь трое из вас. Решение было принято на основе оценки результатов вашей работы, а также мы учитывали то, насколько лаконично вы вписываетесь в коллектив и рабочую атмосферу «Омега групп».

Невзорова говорит долго и пространно, будто специально тянет время. Очевидно, осознание того, что наши нервы перетянуты от томительного ожидания, доставляет ей какое-то садистское удовольствие.

— А теперь ознакомимся со списком тех, кому наша фирма готова предложить постоянное место, — он достает из пластиковой папки лист и зачитывает с него. — Сергей Викторович Куприянов, Игнат Викторович Шатохин и Евгения Дмитриевна Савельева.

Те, чьи имена были озвучены, радостно подскакивают на месте, а я, ничего не понимая, перевожу взгляд на стоящего у стены Зарецкого. Он ведь говорил, что меня включат в список, что я получу эту работу… Неужели не срослось?

Антон, как и я, выглядит пораженным. Его брови сведены к переносице, а в глазах отражается растерянность.

— Эм… Мадлена Георгиевна, — прокашлявшись, вклинивается он. — Вы уверены, что здесь нет никакой ошибки?

Невзорова оборачивается на Зарецкого, и ее вишнево-красные губы недовольно изгибаются:

— О какой ошибке ты говоришь, Антон?

Она смотрит на него с вызовом. Так, словно посредством одного лишь взгляда хочет вынудить его замолчать.

— Вчера мы с вами согласовывали другой список фамилий, — не дрогнув под ее зрительным напором, отвечает Зарецкий.

— Ну, насколько мне известно, начальник экономического отдела я, а не ты, верно? — парирует она. — Поэтому я оставила за собой право решающих изменении.

— Да, но…

— Антон, прошу, — перебивает Невзорова. — Давай обсудим это позже. И желательно без свидетелей.

Начальница говорит спокойно, но в ее голосе все равно скрежещет металл. Кажется, из-за меня Антон навлек на себя бурю ее гнева.

Я замечаю, как по лицу Зарецкого гуляют желваки, но от дальнейшей полемики он воздерживается. Вновь приваливается спиной к стене, а затем, кинув на меня беглый взгляд, досадливо пожимает плечами. Мол, сам не знаю, какого черта здесь творится.

Обговорив все формальные моменты и еще раз поздравив счастливчиков, получивших работу, Мадлена Георгиевна, завершает совещание. Сотрудники начинают потихоньку покидать конференц-зал.

— Задержись, — коротко бросает мне Антон, направляясь к Невзоровой.

Когда в помещении остаемся только мы втроем, он возвращается к ранее начатому разговору.

— Мадлена Георгиевна, вы сказали, что я могу выбрать одного стажера. Того, который, на мой взгляд, подходит для этой работы больше всего. И я остановился на Морозовой. Почему же ее нет в финальном списке?

Невзорова театрально закатывает глаза, а затем усмехается:

— Она и тебя охмурила, да, Антон?

— Что? — парень хмурится.

— Я говорю, я ничуть не удивлена, что твой выбор пал на Морозову. Такая милая, симпатичная девушка. А хватка какая! Как у хищницы!

Я молчу, однако почти уверена, что мои щеки пылают всеми оттенками красного. Черт! Как же это унизительно! Невзорова, не стесняясь, заявляет о том, что у нас с Антоном, якобы, интрижка! Каково ему это слышать?