Шрифт:
Закладка:
Через пару часов марша Лидари свернула к здоровенной и раскидистой (хотя и относительно невысокой, не больше пары метров) баобаине. Я причувствовался и почуял на ветвях не меньше десятка зверей и двух навей. Нави были какими-то птицами-падальщиками, а зверьё — чем-то кошачьим. Положил руку на кобуру, думал предупредить Лидариху, но она ловким движением сдёрнула пищаль со спины и практически залпом выпустила три пули, приправив их несколькими духами-заклинаниями. Ни в кого не попала толком, но, похоже, не целилась: именно отгоняла. Вполне успешно, кстати: относительно небольшие ягуары или пумы ссыпались с веток и, противно крича, потелепались в степь. И пара здоровенных, не меньше пары метров в размахе крыльев, грифов-навов молча и горделиво взлетели в небо.
А караван встал на отдых. Наши вонючки посменно обмазались какими-то камнями (именно так, пористые серые булыжники), став не такими вонючками. Вбили в баобабину металлическую трубу, из которой ощутимой струйкой потёк древесный сок, что объяснило отсутствие воды в поклаже. Ну и расположились на отдых, перекусывая вяленым мясом и пахлавой из сухпаёв ратников. Кстати, ни разговоров, ничего такого: развалились в теньке, пьют-жрут молча. Ну да и хрен с ними, профессионалы, едрить их в дышло.
Отдохнули так с час и выдвинулись. И двигались до сумерек, без каких бы то ни было происшествий, разве что скучно. И жарко: амулеты у меня «выдохлись». Хотя уже вечерело и могло бы быть гораздо хуже, успокаивал я себя, стараясь не вываливать язык на плечо.
В сумерках расположились под баобабом, аналогичным «днёвочному». Ратники засуетились, раскладывая артефакты, по веткам отстрелялись, после чего и на самом дереве разместили что-то защитно-сигнальное. Ну а я перекусил и завалился на подстилку, спать. Говорить со мной никто толком не говорил, нави в округе не копошилось и не подпрыгивало, так что делать было больше нечего. Ну а случится что — разбудят. В крайнем случае своим похрустыванием на зубах хищной пакости, тут главное — чтобы не я хрустел.
Правда, разбудил меня в ночи глухой не аппетитный хруст ратников на зубах. И даже не их слова или что-то такое. Разбудил меня Потап, ворчливо и недовольно, но всё же передавая мыслеобраз-ощущение.
— ПА-А-А-АДЬЁМ!!! — гаркнул я, не без злорадства делясь с окружающими радостью побудки.
— Какого… — начала было спросонья возмущаться Лидариха.
— Такого, — оскалился я. — Навь, десятки, — указал я направление, — движется к нам, слабые, но много.
— Точно, видом?
— Приблизительно, — хмыкнул я. — Эта степь мёртвая, тут любое живое или любую навь за пару вёрст почуять — не велика проблема.
Народ закопошился, а через минуту раздался сотрясающий землю топот. И это неприятно: навь-то слабая, в смысле духов. Но вот те, кого они одержали — неприятные твари. Что-то вроде здоровенных и злостных зебр, сверкающих в свете костра и магии налитыми кровью буркалами, целенаправленно двигали к нам. И я уверен — не для того, чтобы донести дружбу и магию.
Впрочем и проблемой это особой не было, как показала следующая минута. Зверюг встретила стрельба, магия, а когда они начали совсем приближаться — я подбавил огоньку, создав «огненную стену» и выпустив несколько духов. В общем — перебили полосатую конину без жертв, разве что мне поднапрячься пришлось, делая не совсем привычное: тушить огонь. А то устрою степной пожар — мало никому не покажется. Но — пронесло, справился. Вот только…
«Не чую я, шебуршень беспокойный» — отозвался на мысль Потап.
— Они реально слабые, — приводил я аргументы. — И все с духами. Это процепс.
«Я — не чую! Ищи сам! А я — спать!» — выдала мохнатая задница.
— Я — в навь, Лидари, — сообщил я, располагаясь на лежанке и оставляя сторожевых духов.
В мире мёртвых степь была как степь, не слишком отличалась от себя в мире живых. Духов было, правда, побольше, чем живых зверей, но все разбегались. А я начал нарезать круги по расширяющейся спирали вокруг дерева, стараясь найти-почувствовать натравившего на нас зебр гада. И… почти почувствовал. Целенаправленно драпающего вдаль, этакое ощущение на грани чувств. Направил вслед духа позлостнее, но совершенно не был уверен в том, что тот процепса догнал. А отдаляться от тела совсем далеко и Потап не советовал, и собственные ощущения.
Пришёл в себя, сообщил нахмуренной Лидарихе что «процепс и убежал», ну и завалился спать дальше. Наутро происшествий не было, караван выдвинулся дальше. И в полдень мы встретились с отрядом. Точнее, даже не отрядом, а одним-единственным владеющим в сопровождении толпы людишек. Сам владеющий был довольно силён магически, довольно молод возрастом и чертовски засранен наглой мордой. Впрочем, мне с ним ни говорить, ни контактировать не пришлось: Лидари к нему подскочила, обменялись несколькими фразами (на непонятном, чтоб его, языке, сволочи скрытные!) — и всё. Мы оставили телеги и выдвинулись в обратный путь.
Добрались до Щуки, а потом и до Рачительного. Ну а я, хотя и задавался вопросами, решил в итоге просто забить. До сезона дождей — меньше недели, до конца ряда — меньше месяца. Так что проще дождаться.
Но проще, конечно, не было.
19. Пустынное козлинство
В Рачительном я отдохнул и с некоторым опасением ждал начала сезона дождей. Мало ли, ужалит что-то Лидарёныша или Лидариху, пошлют меня в какую-нибудь жопу — но пронесло. Тучи исправно затянули небо, на улочки Рачительного полились вёдра воды в виде дождя, а меня не дёргали.
— Ну и зашибись, — потянулся я, выглядывая в окно и наблюдая разверзшиеся хляби. — И… — взглянул я на Мирку. — … хотя ладно, успеется ещё, — сам себя прервал я.
Просто до конца ряда оставалось две недели. Девицу я намеревался отпускать и даже субсидировать в разумных пределах: реально заслужила. Но пару недель сидеть всё равно, так что пусть будет ей сюрприз на расставание. А то начнёт недостаточно усердно что-нибудь исполнять, ещё что-то там.
— А сейчас не желаете? — изогнулась в пояснице горничная, на
