Наткнувшись на его испытующий взгляд, я замерла.

– Зачем ты пришла? Неужели правда для того, чтобы напоить меня чаем с печеньем? – строго спросил маг.

– Ага! То, что нужно, чтобы согреться. А то у тебя даже от голоса холодом веет, – усмехнулась я, но у чародея ни один мускул на лице не дрогнул. – Если честно, я хотела извиниться, что забрела без разрешения в твой тайный сад. Моё появление там явно расстроило тебя, вот я и решила…

– Твой приход на моё настроение никак не повлиял.

Это прозвучало двусмысленно, но он не стал уточнять, имеет ли в виду нашу стычку в оранжерее или моё нынешнее явление.

Я разлила по чашкам заварку-зелье и хотела было разбавить её кипятком, но взявшись за ручку медного чайника, обнаружила, что вода успела остыть.

– Ох!

Безотрывно наблюдавший за всем этим Алестат, подошёл ближе и молча накрыл мою руку своей. Собравшись было возмущённо отдёрнуться, я вдруг почувствовала, что из его ладони исходит магическая Сила. Пользуясь случаем, бросила взгляд на пальцы волшебника. На безымянном поблёскивал серебряный перстень с крупным, но совершенно прозрачным камнем. Не тот! Обозналась? Я разочарованно вздохнула. В тот же миг чайник неистово закипел.

– Ого! И ведь не обжигает… Спасибо! А я уж было собралась бежать на кухню за новой порцией кипятка.

Я подала магу чашку эликсира на фарфоровом блюдце и услужливо придвинула к нему сладости. Илдис устало опустился в приземистое кресло с потрёпанной обивкой и взял чашку.

Обходя комнату с чайной паров в руках, я подметила, что от былой чистоты и упорядоченности не осталось и следа. Здесь царил хаос, удачно дополняемый сброшенными со стола бумагами. Если верить в то, что помещение отражает душевное состояние владельца, Алестат был в растрёпанных чувствах. Что подтверждал его визит в скрытый уголок оранжереи. Может быть, сейчас не самое удачное время для моего эксперимента? Но отступать поздно.

Опасливо отойдя подальше от не застеклённого окна, я мельком взглянула на чародея и встретилась с ним взглядом. Напиток маг так ни разу и не пригубил.

– Пей же, а то чай остынет.

В ответ он лишь взглянул на зажатую в руках чашку и снова поднял глаза.

– Неужели ты думаешь, что я хочу отравить тебя?

– Нет, не думаю. Просто не люблю горячий чай.

Чтоб убедить его в невинности происходящего, я отхлебнула эликсира. А ведь вкусно. Я надеялась, что удастся избежать дегустации зелья, но вряд ли на это стоило рассчитывать.

– Понятно… ну, это объяснимо. Я думала, твой элемент – лёд, и немало удивлена, что ты вскипятил воду. Да, кстати, зачем ты её нагрел, если не пьёшь горячего?

Алес невыразительно махнул рукой и отпил несколько глотков.

– Приятный чай, но что за странный привкус? – он нахмурился.

– Помимо заварки там мята, апельсин и немного лепестков розы.

Маг кивнул. Я вздохнула с облегчением и возблагодарила Богиню, что у молодой крапивы вкус нейтральный и остальные ингредиенты забивают его.

Молчание начинало тяготить. А ведь мне нужно поднять ему настроение, иначе приворот не сработает. Лицо чародея оставалось непроницаемым, даже когда он жевал ароматное свежеиспечённое печенье. Глупо было ожидать, что выпечка доведёт его экстаза, но чтобы уж совсем никакой реакции…

– Ты прощена!

Его слова вывели меня из оцепенения.

– В конце концов, это не твоя вина. Точнее, не только твоя. Мы не властны над чувствами других. Что об этом говорить, если люди сами с собой-то сладить не в состоянии? С последствиями урагана легче справиться, чем с бурей, бушующей в душе, – чародей задумчиво крутил чашку в руках, вглядываясь в водоворот чаинок.

– Я рискую снова навлечь на себя гнев, но… о чём ты, Алес?

– О произошедшем на балу.

Будь на моём месте альраун в пушистом обличии, у него бы шерсть дыбом встала от услышанного. Маг заметил слежку! Он всё знает! Знает, что я напала на след, что догадываюсь о его предательстве и порочной связи с фейри.

Видимо, весь ужас отразилась у меня на лице, потому что волшебник поспешно добавил:

– Такое случается. Конечно, я не предполагал, что подобное когда-то затронет меня или кого-то из близких, но…

Он так просто рассказывает о содеянном? Здесь что-то нечисто! Неужто его так проняло от зелья? Я опасливо отодвинула чашку подальше, продолжая таращиться на верховного мага.

– Значит, ты всё знаешь… Воистину, у стен замка есть уши. Опрометчиво было говорить об этом во дворце.

– Понять не могу, о чём думал Авин?! – Алестат так резко поставил на стол блюдце, что фарфор жалобно звякнул.

– Причём тут принц?

– Как причём?

Мы озадаченно уставились друг на друга.

– Мне кажется или мы говорим о разных вещах? – с подозрением протянул чародей.

– Нет, что ты! Тебе показалось. Просто мы видим произошедшее под разным углом, – я чувствовала, как подо мной раскаляется сковородка, и была готова извиваться на ней до последнего в попытке не выдать себя. – Так ты приложил руку к… этому?

Он помедлил, но подвоха, кажется, не заметил:

– Да! Орден – моих рук дело. Не сама драгоценность, конечно же, а наложенное заклинание наблюдения. Я слышал всё, о чём вы говорили, а Авин даже не догадывался о вмешательстве, и мне должно бы быть стыдно, но…

– Но?

– Мне не стыдно! Информация не предназначалась для моих ушей, но теперь я по крайней мере вижу картину целиком.

«Повезло тебе, а я ни-че-го не понимаю!»

Мозг усиленно вращал жерновами, перемалывая полученную информацию: бал, принц, орден, заклинание… Только не это! Алестат слышал наш с престолонаследником разговор на балконе. Только что же его так задело? Весть о том, что принц был влюблён в таинственную незнакомку? Известие о потере королевской печати? Или то, что по словам Авина, сейчас он переключил внимание на меня? Не мог же волшебник догадаться, что во всех трёх «или» я играю решающую роль.

– Да-да, всё так. Я хочу, чтоб ты знал, моей вины в этом нет. Никакого тайного умысла или в чём ты ещё мог меня заподозрить, – пришлось закусить язык.

«Может, во всей этой эпопее с принцем и нет моей вины, но насчёт умыслов пришлось слукавить», – подумала я, наблюдая, как маг допил зелье и потянулся за заварником, чтоб вновь наполнить чашку.