Где была эта опора, когда тебя проглотила жаба, подумал я.

— Он затерялся в тумане… но надеюсь, выжил, — Птюч смущённо потеребил кончики крыльев.

— Ясно. Давай тактический обзор, надо понять, с чем мы имеем дело.

Я подкинул императора повыше и наблюдал, как он медленно и грузно планирует вниз по печальной спирали, напоминавшей о череде бесконечных неудач. И пока Птюч летел, я думал обо всей его ситуации, и чем больше думал, тем сильней мне не нравилось…

— Нашёл Курумикса! — Птюч свалился мне на голову, ойкнул и перебрался на плечо. — Он спрятался за дальними камнями, и, кажется, совершает скромную трапезу.

— А что скажешь про Столп?

— Его узор — это разбитое вдребезги заклятие-энчант. Не знаю, в чём заключалось его действие, но его разбили, и осколки в виде рун валяются вокруг. Кажется, их довольно просто собрать, они же светятся.

— Не может быть так просто. В чём-то подвох.

— Возможно в мощнейшей эманации некромантии и нежити изнутри столпа? — пожал крыльями птиц, как будто речь шла о мелочи. — Там что-то прячется. Или кто-то.

— Помнишь, смотритель маяка пытался нам рассказать про мужа с женой. Которые вроде бы срослись. Может, они были некромантами, а после смерти и стали каким-то кадавром?

— Не совсем понятно, как кадавры могут сидеть внутри камня, — озадачился Птюч.

— Ты же сам сказал: расслоение. Они сидят на другом слое, и если твоих подданных заклятье оцепенило, то эти двое его и создали. Собрали магическую ловушку и прячутся внутри, поджидают, кто ещё придёт. А если они нежить, то вполне понятно, как протянули двести лет.

— Звучит разумно, — торопливо согласился Птюч. Было видно, что ему не терпится скорее пойти к лорду Курумиксу.

— Ладно, двинули.

Мы обошли местность по периметру и как только обогнули торчащую каменную гряду, узрели странную картину: высокий и представительный птюрс, куда выше и серьёзнее моего нахохленного спутника, восседал на плоском камне и держал в окрылённой руке небольшой валун. Точными ударами он раскалывал маленькие раковины, острыми когтями выковыривал мягких улиток или моллюсков — и с удовольствием закидывал их в клювастый рот. Горка собранных ракушек темнела на камне слева, а горка разбитой шелухи справа.

По сравнению с ним Птюч выглядел как скукоженный и слегка недоразвитый экземпляр. Или как…

— Птюч, сколько тебе лет? — быстро и тихо спросил я, кляня себя за тупость.

— Четырнадцать, — ответил император. — А что?

Твою ж мать. Это был вчерашний ребёнок, на которого безумный отец-фаталист повесил корону всевластия и нагрузил такой непомерной ответственностью за весь их угасающий, гибнущий народ и цивилизацию, которую не смог нести сам! Невероятно, как Птюч вообще справился с таким давлением и не сошёл с ума. Но сейчас у меня не было времени углубляться в вопрос птичьей драмы, потому что взрослый птиц увидел нас и вскочил в крайнем изумлении.

Птюрсы не нуждались в одежде ради повседневного комфорта, т. к. перья прекрасно выполняли эту роль. Однако, церемониальные элементы они вполне использовали. И в отличие от императора, который странствовал без одежды налегке, Курумикс был укутан в дырявую мантию пурпурных оттенков. Рядом стояла треснутая походная трость с резным набалдашником в виде многогранника-додекаэдра с красивыми резными крылышками, торчащими по бокам. А на груди лорда сверкал с десяток медалей и иных знаков, усыпанных алмазной крошкой.

— Курум, друг мой! — счастливо воскликнул Птюч и устремился к нему.

— Вы живы! — оторопело констатировал лорд, всплеснув крыльями и выронив улиточку. — Какое непомерное счастье облегчения. Сил моих нет. Ваше перейшество, извольте пожаловать к моему скромному столу и вкусить местных мокричных моллюсков. Потеряв вас и вместе с вами всякую надежду, я в немом отчаянии наковырял их чуть ниже по склону, в сырой местности у небольшого озерца.

Во заливает, оратор.

— С радостью, — просиял Птюч.

Целую минуту они увлечённо били ракушки и уплетали улиток, обрадованно хлопая друг друга крыльями, пока я стоял и рассматривал обоих, пытаясь сопоставить факты и выстроить картину.

— Ну что вы встали, как нерунный столп, — пошутил Курумикс, искоса на меня глядя. — У нас уже есть рунный, на кой нам второй? Садитесь, садитесь, мистер гуманоид. Вы вообще кто?

— Это мой друг, Курум, — радостно сообщил Птюч. — Он меня спас из желудка бронежабы.

— Какой подвиг, — оценил лорд.

— А потом захватил в плен.

— Уже не столь благородно.

— Ты не понимаешь, это была блестящая стратегическая уловка, чтобы обмануть систему, — восхищённо объяснил Птюч. — Чтобы наше птюрское проклятие не распространилось на него.

— Какой прозрительный молодой человек, — кивнул Курумикс, внимательно на меня глядя, его тёмные выпуклые глаза отразили интерес. — Обмануть систему, надо же.

— В итоге мы с ним восстановили все маяки и вернулись к рунному Столпу, чтобы взять его под контроль и изгнать туман.

— Похвально, но как это сделать?

— Легко! Сейчас мы соберём руны, раскиданные вокруг столпа, преодолеем пояс фазового расслоения, сразимся с местным владыкой тумана (кажется, это сросшийся кадавр двух некромагов), и, наконец, восстановим рунную матрицу и освободим наш народ!

Угу, легчайше.

— Великолепный план, ваше перейшество, — с чувством поклонился Курумикс, не особо вслушиваясь, чего там тараторил Птюч. — Я, как всегда, следую за вами.

— И больше того, Курум, — император сиял от воодушевления. — Мой новый друг говорит, что наше проклятие может быть чем-то большим, нежели неотвратимое пике к гибели. Что в нулевой амплитуде наших крушений есть своя скрытая логика, представляешь? А дойдя до конца пути, можно переломить его, и он окажется новым началом! Я начинаю верить, что это возможно, понимаешь? Что мы можем спасти наш народ и вернуть нормальную жизнь.

Советник мгновение молчал, глядя на Птюча, будто зачарованный, сверху-вниз, в тёмных глазах мерцало удивление.

— Что ж, — осторожно кивнул он. — Это было бы просто… невообразимо.

За всё это время Курумикс ни разу не посмотрел на меня, а я буквально вцепился в него взглядом и рассматривал каждую деталь. Знаки отличия на груди: защитник, дипломат, верный короне. Примерно это они значили, верно? А больше всего меня впечатлила трость с набалдашником в виде крылатого додекаэдра, на гранях которого поблёскивали точки маленьких аметистов.

— Ну, пора, — воскликнул меж тем император. — Давайте двинемся вперёд и будем собирать руны. У нас