Я резко отпрянула, но голова закружилась и к горлу подступила лёгкая тошнота, которая прошла уже через доли секунды.

Девочка смотрела на меня своими большими влажными жуткими глазами и не выражала никаких эмоций. Она словно ждала от меня дальнейшей реакции, пытаясь понять, что я сделаю дальше.

У дальней стенки, камни вдруг стали распадаться сами собой, превращаясь в мелкую труху и пыль. Всё тот же ёжик, деловито посапывая, пополз вдоль стен, изгибая их и превращая решётки и камень в крошево.

Метнувшаяся тень призрачного существа была настолько быстрой, что я даже не успела за ней уследить, тогда как всё было кончено в мгновение ока — морда твари превратилась сначала в плоский блин, потом растеклась, и ёжик, резко развернувшись, просто проглотил половину тушки за один присест.

Пока я открыв рот наблюдала за быстрой расправой ёжика над врагом, вторая тень буквально размазалась в полёте и едва не отобедала мной, не окажись на её пути маленькая и безобидная девочка.

Тоненькая слабенькая ручка преобразилась за доли секунды, став чем-то невероятно прочным и острым, располосовавшим летевшего на меня вурдалака так быстро, что я даже пискнуть не успела.

Ещё одну тень девочка просто разорвала на части, после чего, радостно глотая куски тел, пошла ко мне.

Я попятилась, но она очень быстро достигла меня и внезапно обняла, пачкая мою, и без того грязную, одежду разводами грязи и крови.

И что мне оставалось делать в этот момент, кроме как начать гладить ребёнка по голове?

Она подняла голову и посмотрела на меня серьёзным взглядом, но затем радостно улыбнулась, обнажив жуткие зубы.

— Как тебя зовут? — спросила я, не сильно настраиваясь на ответ.

— А у меня нет имени! — прохныкала девочки и размазала сопли по лицу.

— А хочешь я назову тебя, скажем ... Зоя?

— Ты готова дать мне имя? — обрадовалась девчонка. — Правда-правда?

— Правда! Тебе нравится имя Зоя?

— Зоя, Зоя, — зашептала девочка, запрыгала на одной ножке и засмеялась жутким смехом, — нравится, нравится.

— А ну-ка отойди от неё, — раздался грозный оклик из глубины подземелья.

— Пошла вон нечисть! Вон!

Девочка замерла, погрустнела, после чего, развернувшись, нескладной куклой вошла в свою клетку.

Темная фигура в плаще стала водить по проходу рукой, формируя заклятие и накладывая его на покорёженную решётку.

— Всё, теперь не выберется, — с облегчением вздохнула она и обернулась ко мне, скидывая капюшон.

— Повезло тебе, Зина, — с ухмылкой на бледном лице проговорила госпожа Септиена, — ещё немного и она бы сожрала тебя. Ты знаешь кто это?

Я покачала головой, пытаясь при этом рассмотреть свернувшуюся в темнице маленькую девочку, начавшую тут же жалостливо всхлипывать, закрывая лицо руками.

— Даже и не думай, — вновь проговорила мой несостоявшийся мастер.

— Этих тварей мы называем Наргиз. Хитрые и очень опасные. Опасные не потому, что быстрые и сильные, а как раз потому, что вызывают у людей добрые эмоции, и когда те хотят искренне им помочь — пожирают их. В основном питаются мертвечиной, но никогда не откажутся и от живого мяса. Очень мстительные и злопамятные, и мало кто пережил встречу с ними. Тебе повезло — можешь по праву этим гордиться.

— Они разумны?

— Они? О нет, они способны только лепетать что-то неосознанно, вызывая жалость или другие эмоции.а вот уже наш мозг интерпретирует это по-своему. Неужели старикан тебе не дал никаких инструкций на этот счёт?

— Когда он всё мне показывал, эта клетка была пустой.

— Узнаю повадки старого мастера, наверняка сейчас стоит где-то за колонной, скалится и радостно гладит лысину. Впрочем, пойдём отсюда, нам нужно поговорить.

Она развернулась и побрела к выходу, абсолютно не смотря по сторонам. И даже когда огромный дохлый паук попытался атаковать её в спину, то Септиена нисколько не замедлила шаг, только лишь вяло отмахнулась от монстра, который мгновением позже скорчился и превратился в дымящуюся кучу разлагающихся запчастей.

Кабинет Септиены мне понравился.

Даже не смотря на то, что вокруг лежало множество исписанных текстами, рунами и исчерченных различными фигурами бумаг, в кабинете ощущался некий порядок, словно каждая вещь находится на своём месте.

Я покосилась на кипу бумаг, лежащих на стуле, но не рискнула даже к ним прикасаться, разглядывая саму госпожу, которая, усевшись на стул с резной спинкой, изображающий двух скелетов, переплетающихся в замысловатой позе, внезапно спросила: «Ты не передумала насчёт моего предложения?»

— Я не хотела бы никому ничего подливать. Может быть вы разберётесь с этим делом без меня?

Эти слова внезапно вызвали у неё приступ неконтролируемого хохота.

— Зина, Зиночка, надеешься остаться в стороне? А знаешь ли ты, милое дитя, что не разбивая яйца, яичницу не приготовить? Тебе не стать моей ученицей даже через три сотни лет, если ты сама не приложишь к этому усилий. Ты должна бороться за право стать со мной рядом, стать моей тенью, а иначе рано или поздно от тебя останутся в лучшем случае только кости, которые растаскают по подземным казематам крысы. Ты такую судьбу хочешь для себя?