Кажется, я даже не моргаю. Между бровей залегает заметная морщинка от сильной нахмуренности. Поджимаю губы и до боли стискиваю зубы.

Может, это какой-нибудь ужасный сон или дурацкий розыгрыш?

Хотелось бы мне верить, что это действительно так, но нет. Всё происходит наяву, в мрачной реальности. Эти двое спят крепким сном с умиротворёнными выражениями лица.

В глазах вспыхивает опаляющая ненависть с примесью гнева и разочарования. Лёгкие сдавливает горячая волна боли, от чего становится тяжело дышать, а кончики пальцев нервно подрагивают. Пожалуй, теперь я отчётливо понимаю выражение «Я в шоке». И этот шок не физический. Он моральный. Впервые в жизни я поверила мужчине, а он, будто специально, растоптал это доверие, вызвав неконтролируемое негодование.

Нужно уходить, иначе я не выдержу.

Невидяще делаю шаг назад, всё ещё не сводя ошарашенного взгляда с кровати. И, чёрт возьми, задеваю плечом шкаф. Белая ваза падает на пол, разбиваясь вдребезги и создавая неприятный шум. Да уж, не везёт мне с декором в этой квартире.

Как статуя, застываю на месте. Дакова невольно морщится и открывает глаза, тут же встречаясь со мной удивлённым взглядом. Почему-то хочется применить физическую силу, но я вовремя сдерживаюсь. Она того не стоит. Меня предала не она, а Довлатов.

Кривлю лицо и напоследок окидываю прожигающим взглядом её персону. В глазах появляется резь от непрошенных слёз, а горло пересыхает от накатившей обиды.

Выкинув ключ где-то в коридоре, быстро выбегаю из квартиры. Ветер неприятно скользит по открытым участкам кожи, «обжигает», забирается во внутрь. А мне наплевать. Глаза застилает пелена слёз, которые быстро стекают по горячим щекам. Грудную клетку распирает от едкой злости в совокупности с потрясением от увиденного.

«У меня сюрприз для тебя», — всплывает в памяти недавнее сообщение от лектора, и я истерически хихикаю. Сюрприз так сюрприз, на всю жизнь запомнится.

Как в тумане, добираюсь до набережной. По-детски кидаю номер мужчины в чёрный список и блокирую во всех социальных сетях. Слёзы продолжают неконтролируемо заполонять покрасневшие глаза, вызывая во мне ещё большую ярость от своей слабости. Благо, людей сейчас не так много, и никто не потревожит меня.

Болезненно всхлипываю и сильно зажмуриваюсь, встряхивая головой от всплывающей ненавистной картинки. Ненавижу. Просто ненавижу. В первую очередь, себя за то, что так просто поверила Довлатову.

Надо же, как иногда бывает несправедлива судьба. Правильно говорят, что не стоит думать о том, что «никогда» не произойдёт с тобой то, что ты так сильно опровергаешь. Никогда не предполагала, что по-настоящему полюблю мужчину. Никогда не думала, что им окажется преподаватель. И уж никогда не считала, что он так низко может в итоге поступить со мной.

Вздрагиваю от холода. Пошатываясь, бреду вдоль набережной, чтобы хоть немного согреться. Мысли в хаотичном порядке разрывают голову, а внутри всё жжёт от раздражения. Щёки горят от бесконечного потока слёз, а опухшие глаза саднят и чешутся.

Бездумно скитаюсь так до самой полуночи, а затем возвращаюсь в общагу. Хорошо, что на вахте сидит добрая женщина, и без лишних расспросов пропускает меня. Маша уже спит, поэтому я тихонько переодеваюсь в пижаму под чёртовы беззвучные рыдания.

Господи, когда я успела превратиться в истеричную плаксу?

Целую ночь ворочаюсь на кровати. Мозг ежеминутно подкидывает мне мерзкую мысль: Довлатов меня предал. Изменил и, скорее всего, не в первый раз. Интересно, встречаясь со мной и улыбаясь в лицо, он продолжал параллельно наведываться к своей бывшей любовнице? Хотя, почему же бывшей. Настоящей. И, возможно, будущей.

Может, мне нужно было остаться и… И что? Стыдливо разреветься перед глазами лектора и Даковой? Нет уж, много чести для таких малодушных людей.

Бесцельно лежу на кровати и смотрю в одну точку на потолке. Заснуть так и не получается. Как и предполагается, на утро меня ждёт осунувшееся лицо с опухшими глазами и сухими губами. Красотка, что тут скажешь.

— Что случилось? — хмурится Маша, завидев меня с порога ванны.

— Давай не сейчас. — отмахиваюсь, машинальными движениями натягивая на себя свитер и штаны. — Не хочу вновь раздражать глаза своими пустыми слезами, которые никак мне не помогут.

— Но ты же в курсе, что просто так я от тебя не отстану. Тебя кто-то обидел?

— Да ты прям сама очевидность. — ёрничаю, но тут же осекаюсь. — Извини, у меня настолько скверное настроение, что я не отдаю отчёт своим словам.

— Заметно. — тяжело вздыхает подруга, сожалеющим взглядом рассматривая моё бледное лицо. — Это из-за Довлатова?

Гримасничаю и невольно дёргаю плечом.

— Из-за него самого.

По дороге в университет никто из нас не пророняет и слова. И за это я вдвойне благодарна одногруппнице. Пары проходят быстро, словно по щелчку. И кажется, что меня специально никто не трогает, будто видит, в каком дерьмовом состоянии я нахожусь. И хоть Андрей с Женькой, не зная моей ситуации, пытаются как-то меня развеселить, у них это ни капли не получается.