— Я ценю это, — отвечаю я, все еще настороже, но с большей готовностью обдумываю его предложение. — Давай подождем еще пару дней. Если я не добьюсь какого-либо значительного прогресса, я обращусь к тебе за твоей точкой зрения.

Глаза Тристана загораются легким возбуждением.

— По рукам, — говорит он, протягивая руку через стол.

Я протягиваю руку, чтобы принять этот жест, испытывая одновременно чувство облегчения и неуверенности. Это дело поглощает меня, и я знаю, что мне нужна помощь. Тристан мог бы стать неожиданным союзником, о котором я не знала, что он мне нужен.

Его пальцы крепко обхватывают мои, его рука теплая и почти успокаивающая.

— Я действительно чувствую, что могу тебе помочь, поэтому, когда будешь готова, просто позвони мне.

Глава 22

Алекс

Когда я возвращаюсь в офис, Дерек все еще разговаривает по телефону, приглушенным, но раздраженным тоном. Его разочарование ощутимо. Он заканчивает разговор с раздраженным вздохом, его рука крепко сжимает телефон.

— Что случилось? — Спрашиваю я, обеспокоенная его душевным состоянием.

Дерек проводит рукой по волосам, его брови нахмурены.

— Просто еще одна личная проблема, о которой я упоминал ранее. Это действительно задело меня за живое. Но я начну говорить об этом сегодня вечером. Нет необходимости останавливаться на ней сейчас.

Я киваю, понимая, что ему нужно личное пространство, чтобы справиться с тем, что его беспокоит.

— Не торопись, Дерек. Я здесь для тебя, если тебе что-нибудь понадобится.

Он улыбается мне, прежде чем покачать головой, пытаясь избавиться от разочарования.

— Спасибо, Алекс. Хорошо, давай вернемся к работе. Но сначала, я думаю, нам нужен свежий обзор по этому поводу.

Дерек бросает взгляд на старые доски убийств, заполненные изображениями и заметками, которые стали для нас привычными.

— Мы зашли в тупик с опросами, так что, возможно, пришло время пересмотреть наш подход.

Я смотрю на него с любопытством, заинтригованная его предложением.

— Что ты имеешь в виду?

Дерек подходит к шкафу и достает новую доску большего размера.

— Давай начнем с того, что снова прикрепим изображения жертв. Нам нужно проанализировать, почему некоторые из них стали мишенью и были убиты быстрее, чем другие. Возможно, мы упустили какую-то закономерность.

Волнение бурлит во мне, когда я помогаю Дереку устанавливать новую доску. Мы аккуратно прикрепляем фотографии, располагая их таким образом, чтобы можно было изучить их целиком. Лица жертв смотрят на нас в ответ — леденящее душу напоминание о потерянных жизнях.

Дерек отступает назад, его взгляд скользит по доске.

— Должна быть причина, стоящая за порядком, в котором они были выбраны мишенью. Нам нужно учитывать такие факторы, как местоположение, род занятий, личные связи, все, что может помочь нам раскрыть мотивы убийц.

Я киваю в знак согласия, мой разум уже перебирает возможности.

— Некоторые жертвы, возможно, были более легкой мишенью из-за их рутины или уязвимости. Другие, возможно, имели связи с убийцами, известные или неизвестные. Мы также должны рассмотреть любые отличительные черты или сходства между жертвами.

Дерек прислоняется к столу, его взгляд прикован к доске.

— Именно. Мы сделаем перекрестные ссылки на их профили, поищем какие-либо общие черты и еще глубже погрузимся в их жизнь. Должно быть что-то, что мы упустили из виду, подсказка, скрывающаяся на самом виду.

Несмотря на все наши усилия, доска с изображениями жертв остается сложной сетью вопросов без ответов. Чем больше мы вникаем в их жизнь и прошлое, тем больше убеждаемся, что, на первый взгляд, между ними нет никаких видимых связей. Никаких общих черт в их распорядке дня, никаких общих знакомых и никаких заметных закономерностей в том, как они были нацелены.

Разочарование нарастает в комнате по мере того, как мы заходим в тупик за тупиком. Отсутствие прогресса и тяжесть нераскрытых дел кажутся мне бременем, от которого я не могу избавиться, зная, что в моем распоряжении есть файлы, которые могли бы решить все.

Мы с Дереком часами изучаем доказательства, все доступные документы и пересматриваем интервью. Мы исследуем разные точки зрения, рассматриваем альтернативные теории, но, похоже, ничто не сходится воедино. Для неосведомленного глаза мотивы оставались неуловимыми, окутанными тьмой, просто вне нашей досягаемости.

Мне нужно поработать с файлами дома, пребывание здесь меня ни к чему не приведет. Чувствуя нарастающее разочарование, я делаю глубокий вдох, пытаясь отогнать мысли об этих файлах и о том, что они могут быть ответом на все вопросы. Я сосредотачиваюсь на настоящем, на доске перед нами и на решимости найти недостающие фрагменты в том, что у нас есть, которые могли бы раскрыть дело.

Но по мере того, как мы продолжаем работать с одной и той же информацией снова, мое терпение иссякает, и я больше не могу сдерживать разочарование. Со смесью гнева и беспомощности я хватаю со стола горсть бумаг и бросаю их на доску, наблюдая, как они разлетаются по изображениям жертв.

— Ничто из этого не имеет смысла! — Я кричу, мой голос эхом разносится по тихому офису. — Мы занимаемся этим так долго, и мы ничуть не приблизились к поиску ответов!

Лицо Дерека представляет собой смесь беспокойства и сочувствия, когда он подходит ближе ко мне, его рука нежно поглаживает мои руки в успокаивающем жесте.

— Алекс, ты устала. Мы оба такие. Может быть, пришло время сделать перерыв и немного отдохнуть.

Я качаю головой, мое разочарование и усталость переплетаются с растущим отчаянием.

— Нет, я не могу отдыхать. Я не могу остановиться, пока мы не разберемся с этим.

Хватка Дерека на моих руках усиливается, его голос становится тверже.

— Я знаю, что ты предана делу, Алекс, но такое напряжение никому не поможет. Нам нужен свежий взгляд, а этого не произойдет, если мы будем действовать на пределе возможностей.

Слезы разочарования и усталости угрожают пролиться из моих глаз, и я поспешно вытираю их.

— Я