– Фамилия и адрес Иво.

…

– Фамилия и адрес Иво! Он тебя подписал наркотики распространять, верно?

Зазвонил телефон. Как невовремя…

– Да!

Голос Луки

– Тут какие-то… на трибуне…

По голосу я понял – худо дело.

– Сколько?

– Я троих видел.

– Они тебя видели?

– Нет.

– Уходи и звони в полицию. Быстро.

…

Я оборвал связь, выглянул в коридор. Стадион конечно большой, не такой как топовые – но все же большой, со множеством помещений. Но если их несколько – то они найдут нас быстро.

– Там на улице какие-то люди. Бандиты.

В глазах Радослава плеснулся страх.

– Твои друзья?

– Нет!

– Поклянись!

– Богородицей клянусь.

– Значит, они тебя убить хотят.

Про себя я прокручивал ситуацию. Пистолет есть – это плюс. В нем пятнадцать. В запасном магазине еще пятнадцать и коробка на пятьдесят с собой – это плюс. Все остальное минусы. Бронежилета на мне нет. Город незнакомый. Стадион тоже.

А вот они, скорее всего местные.

Они не были местные. Но я это не знал.

– Ты этот стадион знаешь?

Радослав закивал

– Хорошо знаешь?

– Я тут учился

– Есть какой-нибудь малозаметный выход на улицу? Только подумай.

– Там… через тренерскую.

– Куда он ведет.

– В проулок…

– Там продукты привозили… мячи… форму.

– Понял. Дорогу помнишь?

– Да

– Веди… да погоди ты. Если увидишь людей с оружием – кричи и падай, героя из себя не строй. Понял?

Радослав покивал. Я выглянул в коридор.

– Пошли. И тихо.

…

Все это напоминало компьютерную игру – только вот кнопки ресет нету.

Когда под ногу попала пустая бутылка – сто процентов булик, к гадалке не ходи… у меня чуть сердце не остановилось, когда он хрустнул.

– Тут – Радослав показал на дверь.

– Погоди

Я толкнул дверь стволом пистолета.

Никого.

– Заходим.

На полу какие-то бумаги, на стене расписание игр – пятнадцатый год. Тогда все это было еще живо…

– Помоги…

Вместе мы подвинули стол к двери – теперь снаружи не зайдешь.

– Подожди.

Я осмотрел дверь – вот она, ведущая на улицу дверь – была закрыта на совесть. Вскрыть тихо невозможно, ломать – нашумим, да и время потеряем.

Но рядом – окно… и оно заколочено отнюдь не на совесть.

– Сейчас я выломаю вон те доски. Я выйду первым, ты вторым. Не беги, пока я не скажу. И держись у стены…

Черт, кто же за нами охоту то начал? Желающих понятно, хватает – но как они тут оказались? Следили за нами от самого Белграда?

Ладно, с этим потом.

Чтобы не пораниться – ставни я открыл, после чего навалился на доски. Хорошо, что доски сломались… треск, наверное, и в Белграде был слышен. Я выглянул – никого. Тупик, только грязь, дерьмо какое-то и граффити – тут все граффити разрисовано. И – солнышко светит.

Солнышко…

– Давай!

Выбрался и Радослав. Если честно – у меня на него нет сил даже злиться. Дурак он. Как и все молодые. Они не понимают последствий того что они делают. Непуганые они. Вот мы – пуганые, как вороны – а эти… Подкатили к нему в клубе, навешали лапши, потом предложили – давай, толкай наркоту в своем клубе, купишь себе тачилу крутую и вообще будешь в шоколаде. Все телки будут твои. Он и согласился. Даже не подумал о том, что наркомафия может его убить.

Вот сейчас говорят некоторые – это хорошо, что молодое поколение такое непуганое, что над ним не довлеет груз наших ошибок, а порой и преступлений, что они смогут изменить то, что не смогли изменить мы. Но вот смотрю я на Радослава и вижу – ни хрена он не сможет. Нет в нем ничего. Не воспитали его как должно – что-то менять.

Вот выведу его – и что дальше с ним делать? Торговля наркотой – серьезная статья. С другой стороны – у меня давно пионерские костры в ж… отгорели, и я прекрасно понимаю, что если его посадить – он не перевоспитается. Или озлобится и станет профессиональным преступником – а мафия как раз таких вот сразу на прицел берет и перевоспитывает – будь здоров. Или просто сломается…

Тюрьма не место исправления, а школа новых преступлений. Страшно – но так оно и есть. Почти всегда – так.

Он тоже жертва если уж на то пошло. Жертва системы, которую мы создали и общества, в котором мы живем. Он уже выше крыши получил – сломал себе карьеру, посадил пятно на всю жизнь и максимум что ему теперь доступно – мяч во дворе пинать.

А ведь талантливый, говорят, был парень.

– Так, давай. И тихо.

Мы добрались до угла, я выглянул. Тихо, никого. Все явно на стадионе.

Ушли…

Машины нет, машина у Луки, но это ничего страшного. Улицу перейти, скроемся во дворах – ищи ветра в поле. Весь город средь бела дня обыскивать они не будут.

– Так, Радослав – давай. Ты бежишь через улицу вон до того двора. И ждешь меня, понял?

– Эй!

Я обернулся, поднял голову. Чуть ли не над нами – стоял на верху трибун какой-то деятель… я плохо видел его из-за солнца. Видно было только что у него автомат…

…

В полиции – просто так оружие не применишь, и не счесть тех хороших оперов, которые загремели в Нижний Тагил за то, что в недобрый час применили оружие. Первое что рассказал нам наш первый препод по ОРД в совсем еще лохматых годах – как загремел в Нижний Тагил его друг, когда они втроем, ночью, в Парке культуры и отдыха нарвались на восьмерку пьяных хулиганов с дубьем и ножами. Его тогда по башке огрели, а друг – двоих застрелил. И – сел. Времена были андроповские…

Только вот сейчас времена – совсем другие. Лихие времена. Когда не только у бандитов – но и у ментов в ходу поговорка: чужая шейка копейка, а своя – рупь. Это раньше жизнь ценилась, а сейчас если и ценится – то своя, да и то – не очень.

И потому, мгновенно поняв, что у неизвестного ствол – я не стал орать «стой, стрелять буду» или что там полагается орать. А просто вскинул пистолет и нажал на спуск прежде – чем он нажмет на спуск и прошьет нас одной очередью.

Попал – просто не мог не попасть. Бандит рухнул вниз как мешок картошки, автомат ударился об асфальт и отлетел с металлическим звуком. Это был УЗИ, я не взял его – и это видимо было моей ошибкой…