Шрифт:
Закладка:
— С полиции передана информация, что вы разыскиваете мальчика десяти лет. К нам поступил труп, похожий по описанию, — чувствовал, что в квартире вдруг стало жарко и совсем нечем дышать. Машинально потянулся к окну, чтобы распахнуть и глотнуть немного свежего воздуха. Без которого, уже горели лёгкие и шумели в ушах.
— Я… — запнулся. — Мы приедем. Скажите когда? — уточнил бесцветным голосом.
— Сегодня, к одиннадцати, — звонок был завершён.
Решил пойти сразу в душ, чтоб немного успокоиться, а потом сказать Насте. Если она выйдет сейчас и увидит меня в таком состоянии, то сразу всё поймет, а я не смогу её успокоить
Как и предполагал, практически сразу вышла Настя.
— Вова, ты чё так рано встал? Мне только к третьей паре, думала поваляешься, а я успею завтрак приготовить.
— Дела важное возникло, — говорю настороженно, не знаю, как сказать. Не везти же её в морг без предупреждения. — Надо кое-куда съездить.
— Куда, Вов? — смотрит удивлённо с улыбкой. Взираю, как её улыбка постепенно исчезает с лица. Она ловит мой сумрачный взгляд, словно сердцем чувствуя беду. Самую страшную, что только возможно. — Максим? — спрашивает, еле шевеля губами и опускается на подлокотник дивана.
— Насть, малышка, это ещё не точно, — рывком подскакиваю в ней, прижимаю её голову к своей груди. Целую в висок и в лоб. — Нас вызвали на опознание. Мы только съездим, посмотрим. Это ведь может и не он, просто похожий мальчик, — утешаю её, когда она заходится плачем, услышав слово "опознание". — Если хочешь, я сам съезжу.
— Нет, я сама поеду. Мне надо убедиться, что это не он… Это ведь не он!.. Не он… Я не верю! Это не может быть он… Вова, ну скажи…
* * *
*Джек в коробке — детская игрушка, которая снаружи выглядит, как коробка с рукояткой. Если повернуть рукоятку, проигрывается мелодия, в конце которой из коробки внезапно выскакивает фигура — обычно клоун — на пружине.
Глава 42: Настя
После слов Вовы, медленно сползаю на спинку дивана от резкой боли в груди. Наверное, так и болит душа. Вова подойдя плотную, прижимает к себе. Целует, что-то шепчет в утешение. Потом раздвигает мои бедра, встав между ними, приспускает домашние брюки. Утыкаюсь лицом в его плечо, всхлипывая, как маленькая. Он одним быстрым движением входит внутрь. Лениво и размеренно начиная двигаться. Время словно останавливается, забирая с собой переживания и отчаяние. Хоть на некоторое время давая передышку, перед большим испытанием.
— Посмотри на меня, — просит Вова, толкаясь, крепко обхватывая мои бедра, слегка улыбаясь, зовёт. — Взлетаем вместе, — движения учащаются. Уже ни о чём другом не могу думать, только подчиняться нежной мужской силе, переносящей из реала куда-то в космос. Задыхаясь, выстанываю имя любимого мужчины. Оседаю у него в руках, уверенная в том, что не даст упасть.
— А почему, мне не позвонили? Где мой телефон? — выдыхаю, слезая с дивана, оглядываясь по сторонам, в поисках гаджета.
— Информация о розыске была размещена раньше, чем у тебя появился телефон, — приносит из спальни телефон.
— Да, точно. Вов, — таращусь на любимого полными глазами слёз. — Это не может быть он… Понимаешь?!.. Не может, — лепечу сквозь плач и прикусываю губу от отчаяния. — Они ошиблись.
— Котёнок, чего накручивает себя раньше времени. Давай будем надеяться на лучшее, — стирает с лица слёзы. — Иди в душ, пока что-нибудь приготовлю.
— Хорошо, — спешу в ванную, раздеваюсь, включаю душ и встаю под тёплые струи воды. Стою, будто статуя под душем, даже двинуться с места не могу от отупляющей боли.
— Иди сюда, — Вова заходит в ванную, выключает воду. Берёт за руку и укутывает в розовое махровое полотенце. — Ты халат брала? — озирается по сторонам.
— Нет, — он ненадолго оставляет меня и уходит за халатом. Надеваю халат и выхожу из ванны, направляюсь на кухню. Решаюсь накрыть на стол, чтоб как-то отвлечься.
Быстро завтракаем, собирается и выезжаем из дома. Погода сегодня, по-настоящему осенняя. С утра идёт дождь. Крупные капли барабанят по стёклам машины. На улицах лужи, которые люди пытаются обойти или перепрыгнуть, прячась под зонтами и капюшонами. Воздух наполнен влагой и осенней свежестью. Во время дождя хочется не выходить из дома, а сидеть под пледом, и пить горячее какао. Может быть так и сделала бы, сегодня в колледже только две пары. Этот предмет мне легко даётся, поэтому с лёгкостью могла пропустить занятие. Остаться дома и весь день проваляться в постели с Вовой.
Вместо этого мы едем в морг… Еду с одной целью, убедиться, что это не он… Для себя уже решила. Вернее себя так настроила, что там не он… Просто похожий ребёнок по описанию, и всё. Только посмотрю и домой. А завтра уговорю Вову съездить со мной в полицию, чтоб узнать все подробности дела. Может пошумлю немного. Я не сильно это умею, но придётся. Иначе из не расшевелить.
Подъезжаем к городской больнице, при которой находится морг. Это двухэтажное, отдельно стоящее здание, в сторону которого, мы сейчас идём. Мы поднялись на небольшое крыльцо и зашли внутрь. Сразу почувствовала прохладу, здесь не теплее, чем на улице. Зябко поёжилась, чувствуя, что начинаю мелко дрожать от холода. Очень жуткое и страшное место.
Вова кротко постучал в единственную дверь, приоткрыв её.
— Здравствуйте, нам звонили и просили подъехать, — к нам вышел патологоанатом. Высокий мужчина с нездорово бледной, зеленоватой кожей и поразительно неподвижным лицом без всякого выражение.
— Здравствуйте, вы Лыков Владимир Борисович? — и, получив сухой кивок, с тяжелым вздохом повел на к столу. — Кем вы ему приходитесь?
— Я… сестра, — отозвалась с секундным промедление.
Нас подвели к высокому металлическому столу, где под белой простыней лежало тело.
— Предупреждаю, лицо очень сильно обезображенно, практически мясо… — многозначительно протянул врач. — Обмороки и истерики не желательны, — весьма ядовито прибавил он.
— Открывайте, — вцепилась в руку Вовы, боясь её отпустить.
Патологоанатом откинул простыню. Какое-то время неотрывно смотрела на тело на железном столе, будто остолбенев и онемев. Это было ужасное зрелище. Всё тело в ссадинах, не говоря о лице. Кровоподтёки, царапины, синяки. Его будто толпой пинали? Не понимаю, как до сих пор нахожусь в сознании. Меня начинает трясти, когда замечаю в правом боку шрам от аппендицита. Максиму в шесть вырезали аппендикс. Боже нет!.. Нет, это не может быть он…
— Ну, что? — осведомился врач. — Он, не он? Или так и будете любоваться? — сухо отозвался мужчина.
— Насть, — Вова сжал сильнее мою руку, посмотрев на меня. На мгновение утратила
