Да, мы вчетвером не спали и беспокоились, что Дхан ушел в снегопад. Мы хорошенько оделись и отправились на его поиски. Мы пошли по дороге туда, где, по его словам, припаркован его минивэн, и ничего не нашли. По лыжне мы возвращались на случай, если он пошел там. Но он исчез. Просто исчез. Всю ночь шел снег, так что ни следов его машины, ни его следов – никак не узнать, куда он делся.

Я выпустила воздух углом рта.

– Нужно было разбудить меня, я бы пошла с тобой. Ну хорошо. Думаю. Дхан почувствовал, что ему были не так рады, как он ожидал, и ушел посреди ночи. Мы можем съездить в деревню. Вероятно, он остановился там, чтобы перекусить. Он не мог уехать слишком далеко. Найдете машину – найдете Дхана. Куда еще он мог поехать?

Кларк размешал кофе, Симона допила свой сок, а Ловиса намазала маслом кусок хлеба. Мика сидел неподвижно, как гранитная глыба.

– Что? – спросила я. – Что с вами всеми?

Ловиса потерла виски.

– Вероятно, одно и то же. Эмоциональная перегрузка, спали мало или не спали вовсе. Пытаемся справиться с шоком прошлой ночи. Не знаю, как у вас, но у меня за один вечер изменились все мои убеждения.

Мика взял свой бутерброд с сыром и откусил огромный кусок. Мы подождали, пока он дожует и будет готов говорить.

– Гаэль права. Нам нужно проехаться по дороге и посмотреть, не получится ли найти машину Дхана. Мы с Кларком сделаем это сразу после завтрака. Нужно найти этот минивэн.

– Нужно найти этого человека, – сказала я, открывая банку с пастой. – Это похоже на какой-то странный сон.

Все кивнули, глядя в стол. Мы ели в тишине, атмосфера гудела от невысказанных мыслей. В конце концов я вспомнила, что у меня был вопрос.

– Зачем вы взяли сани?

Симона посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Прости? Что ты имеешь в виду?

У меня было странное ощущение, что все затаили дыхание.

– Я видела, как вы возвращаетесь. Я была в своей комнате, собиралась выйти на прогулку, а вы все шли вдоль лыжной трассы. Все вчетвером в зимних куртках, Мика тащил санки. Если вы пошли искать Дхана, зачем взяли сани?

– О, это была идея Ловисы, – сказала Симона своим обычным быстрым, хрипловатым голосом. – Она предположила, что, если Дхан упал где-то среди этого снега или поранился, нам понадобится как-то донести его. Я что-то не наелась. Кому-нибудь ещё сварить яйцо?

– Хорошая идея, – сказала Ловиса. – Мне, пожалуйста.

– Я не буду, спасибо, – сказал Кларк, вставая. – Мика, мы же поедем искать машину Дхана? Тогда, может быть, ты довезешь меня до города, чтобы я сел на поезд? Извините, ребята, но, как я сказал прошлой ночью, я прерву эту поездку, вернусь домой и обращусь за медицинской помощью.

– Конечно. Я понимаю. – Мика встал и допил кофе. К моему изумлению, ни Симона, ни Ловиса не стали спорить.

– Кларк! – сказала я. – Ты не можешь нас сейчас оставить. Наверняка ты хочешь поговорить с Дханом так же, как и все мы. Я понимаю, что у тебя болит рука, но нам нужно разобраться с этим вместе. Пожалуйста, не уезжай.

Он ответил с нежной улыбкой.

– Простите, но я уезжаю. Давай я лучше приеду к тебе в Брюссель на «Евростаре», когда мне станет лучше. Никогда не был в Брюсселе.

– Ты можешь приехать в Брюссель, когда захочешь, но я правда не понимаю, почему ты покидаешь нас сейчас. Нам нужно столько обсудить, о многом спросить Дхана. Я хочу получить ответы. Ты нет?

Кларк покачал головой из стороны в сторону, и не соглашаясь, и не отрицая. Этот жест напомнил мне о Дхане и вызвал странную бурю эмоций, которую я не могла контролировать. Я сдалась.

– Хорошо, если тебе нужно уехать, я поеду тебя провожать.

– Нет! – Мика и Кларк сказали это одновременно. Глаза Мики впились в Ловису, и он выглядел так, словно вот-вот расплачется.

– Почему нет? – спросила я.

Ловиса наклонилась ко мне.

– Гаэль, я бы предпочла, чтобы ты осталась здесь. Прошлой ночью разговор с тобой и Симоной прояснил мне голову. Но сегодня я чувствую, что вернулась к исходной точке. Давай Мика и Кларк съездят поискать машину Дхана, а мы втроем останемся здесь и откровенно поговорим. Не знаю, как у вас, а у меня внутри целый котел противоречивых эмоций, и мне не помешала бы помощь, чтобы разобраться с ними.

Вода, которую Симона налила, чтобы сварить яйца, бешено кипела, брызгая на плиту. Шум привлек мое внимание, и я увидела, что она просто стоит там с яйцами в обеих руках и смотрит на меня.

– Да что с вами всеми сегодня такое? – спросила я.

Кларк обошел стол и протянул мне правую руку. Я встала, чтобы обнять его.

– Мы все напуганы. Каждый из нас должен справиться с этим по-своему. Увидимся в Брюсселе, да? Люблю тебя, сладкая.

Я вздохнула, чувствуя себя неловко. Меня смущало, что все, казалось, относились ко мне как к ребенку. Кларк попрощался с каждым, и мы последовали за ним в гостиную, где я с удивлением увидела, что его чемодан уже собран и стоит у входной двери. Мы втроем смотрели с крыльца, как они уезжают, правая рука Кларка махала из пассажирского окна. Его отъезд казался жестоким и внезапным, и я чувствовала, как из глаз текут слезы. Нам нужно было оставаться вместе. Наша стабильность зависела от всех пятерых. Симона взяла меня за локоть и повела в дом.

В этот момент я перестала задавать вопросы.

Кларк, два года спустя

Я так и не добрался до Брюсселя. Мы с Гаэль обсуждали это пару раз, но оба знали, что этого никогда не произойдет. У меня не было никакого желания снова видеть кого-то из них. В чем смысл? Я слежу за остальными через социальные сети или читаю новости, но личных встреч избегал даже до коронавирусного локдауна. Я не планирую участвовать в следующих встречах. Никогда. Хотя не то чтобы кто-то предлагал встретиться в этот раз.

Когда мы переехали, я сменил адрес электронной почты и ничего им не сказал. И самое удобное, что мне не нужно объясняться. Как молодой отец, естественно, я хочу быть со своей женой и маленькой дочерью. Теперь я другой человек, находящийся в постоянном восхищении перед этим крошечным человечком, которого мы создали. Я хочу, чтобы для нее всё было идеально, а это значит, что нужно оставить позади тот мир, который был раньше.

Это было наше первое Рождество за пределами Европы, и оно было странным, но в хорошем смысле.