вежливая служанка несомненно действовала за одно с этими мужчинами. Но никакой злости в адрес юной приспешницы незнакомцев кирмианка не ощутила, Минлу вообще старалась по мере сил оставаться спокойной, как тому её учили мастера в Храме Падающих звезд. И ей это удавалось. Несмотря на то что у неё отобрали меч и эти трое явно люди лихие и опасные, она пока не испытывала особого страха за себя. Хотя и понимала, что без клинка, мало что сможет противопоставить трем вооруженным мужчинам, вздумай они напасть на неё. Техника До Шу ей не сильно поможет, ведь для Минлу До Шу всегда было скорее оздоровительной гимнастикой для совершенствования тела, чем реальным боевым искусством, нацеленным уничтожать врага. И именно как искусство поддерживать тело в тонусе и гармонии До Шу и преподносилось учителем Юн Фаем, который делал основной упор на владение мечом, чем на боевые приемы рукопашной схватки. Да, Минлу была вполне уверена в своих силах, если нужно отделаться от какого-то зарвавшегося приставалы, обычно еще и пьяного. Но не более. Мастер Юн Фай всегда говорил, что лучший бой это бой которого не было. И именно к этому следует стремиться его ученице. И сейчас, стоя у стены, она изо всех сил пыталась понять чего эти трое хотят от неё и как ей избежать конфликта. У неё мелькнула было мысль, что мужчины жаждут любовных утех и как и на Туилской лесосеке её ожидает попытка изнасилования. Но она в это не верила. Туилские лесорубы, бог знает сколько времени проведшие в лесу и изголодавшиеся по женскому телу, возможно и могли позариться на неё, но эти трое вряд ли. Минлу искренне считала себя не слишком привлекательной для мужского пола, особенно представителей некирмианского народа и уж полагала что здесь, в "Золотом колесе", трое бравых молодцов вполне могут найти для своих забав кандидатуру получше, чем маленькая, замызганная, уставшая, пропахшая потом кирмианка. Она вспомнила накрашенных молодых женщин на крыльце, мимо которых они проходили с Тайвирой. Сама Минлу косметикой никогда не пользовалась и за исключением расчесывания и укладки волос никакими хлопотами по наведению красоты, чему как она знала многие женщины посвящают чуть ли не часы, себя не утруждала. Её учителя не считали это важным и она, не знавшая другого мнения, была полностью с ними согласна.

Но что же тогда этим троим нужно. Деньги? Маловероятно, неужели они не видят что деньги и она не слишком-то совмещаются. И снова она подумала о Тайвире. Ведь она дочь богатого купца, что если они всё-таки охотятся за ней, а её, Минлу, просто хотят тихонько убрать в сторону как ненужного свидетеля. Да нет, вздор. Свидетеля чего? Ведь, если Минлу не ошибается, и Тайвиру вывели наружу чтобы завлечь в ловушку, то значит Тайвира уже была в их власти и что им тогда оставшаяся в зале кирмианка. Они бы просто уехали с купеческой дочкой и всё, а Минлу ничего бы и не узнала. Мысль, что Тайвире может угрожать опасность однако не заставила Минлу сильно переживать за свою спутницу и она со стыдом подумала, что почему-то видимо не слишком ей симпатизирует.

— Не а чё Гольгер говорит, что все чикчи страшные, — будто продолжая некий прерванный разговор, сказал мужественный "атлет", — эта бикса вполне ничего себе. Зачуханная малость, конечно, и мамаша грудь забыла подарить, но на мордашку симпотная.

Он протянул руку и схватил своей широченной ладонью левое бедро девушки. Минлу вздрогнула и отскочила вправо, освободив ногу из жадной мужской руки. Кирмианка гневно поглядела на мужчину, но ничего не сказала.

— И ляжечки упругие, — одобрительно произнес "атлет", — я бы такую поимел. Дурак Гольгер.

— Гольгеру шлюхи из "Красной пагоды" отказали, — равнодушно сообщил лысый дядька. — У него же нос кривой как туруанская сабля, а те сказали что это плохая примета, что он дурной человек и прикасаться к нему себя губить. Вот он с тех пор и злой на всех чикчей.

"Атлет" засмеялся, а парень у двери засопел и сердито сказал:

— Все эти шалавы косоглазые какой-то кислятиной воняют, как туру или черные лоя. Не понимаю как их трахать можно?

— Кого, туру или черных лоя? — Торопливо вопросил "атлет" и зашелся веселым басовым смехом от собственной шутки.

Молоденький владелец зеленой козлиной бородки недовольно поглядел на него.

— Это тебе, Буш, всё равно кого трахать, хоть чикчу, хоть черного лоя, хоть дупло в дереве, только бы шишку свою пристроить. А Гольгер прав. К чикчам прикасаться себя не уважать. Они же никогда не моются, только иногда листьями какими-то обтираются. И к тому же грызут какие-то едкие камни и пьют собственную мочу. Я верно говорю, у меня дядя пять лет в Кирме жил, насмотрелся на этих дикарей.

Минлу, застыв у стены, безотрывно глядела в пол вперед собой. Этот поток оскорблений практически не задевал её. Так она по крайней мере убеждала себя. За своё почти годичное странствие она привыкла, что многие агронцы, сайтонцы, вэлуоннцы относятся к кирмианцам, особенно женщинам, весьма пренебрежительно. Некоторые на полном серьезе полагали кирмианцев совершенно другой расой, не имеющей никакого отношения к народу Омо, что-то наподобие авров или туру. Узкий разрез глаз, чуть иной оттенок кожи и несколько непривычные черты лица превращали кирмианцев для других омо порой почти в животных. И эти омо часто доходили до того, что гораздо лучше относились к аврам, туру и лоя, явным и однозначным чужакам, чем к кирмианцам, которые для них представлялись какой-то жуткой, искаженной, насмешливой пародией на "настоящих" людей. И даже само это слово "чикча", которым раньше именовали исключительно кирмианских проституток в иностранных портах, теперь распространялось на всех женщин Кирма. Такое отношение, конечно, было крайне унизительно. Но по счастью далеко не все его разделяли и Минлу давно научилась безропотно сносить пренебрежение, памятуя о том что нормальных омо, воспринимающих кирмианцев как равных, всё-таки немало. Но почему-то сейчас привычное терпение к оскорблениям изменяло ей и девушка чувствовала как сердце её колотится сильнее, а в душе закипает гнев и раздражение. И в первую очередь даже не на этого похотливого Буша, а на молоденького, похожего на хорька паренька, от которого между прочим и самого чем-то неприятно пахло и кстати чем-то кислым. Минлу очень хотелось ему об этом сообщить, но она благоразумно сдержалась, понимая что злить "зеленобородого" ни в её интересах. Но она всё же наконец осмелилась подать голос и глухо спросила:

— Что вам от меня нужно?

Её вопрос был полностью проигнорирован. И только "атлет" Буш радостно