Шрифт:
Закладка:
— Хватит, Леополдо!
Дочь посмотрела на него с благодарностью. На кухне у ног хозяйки рыдала негритянка. Капитан Томас улегся на софу, и опять перед взором его возникла Оливия с остановившимся взглядом, с горькими складками у рта и опущенными руками. И за что ему такое наказание!
— Играй, доченька, сыграй еще!
И он закрыл глаза, чтобы не побежали слезы; его страдания казались ему более тяжелыми, чем страдания Домингоса под ударами плети. На другой день негритенок, который ездил в Пилар, привез письмо, полученное из Ресифе. Он решил, что это плохое известие о дочери. Но это было письмо от кузена Лулы, в котором тот просил руки Амелии.
— Марикинья, — крикнул капитан, — пойди сюда! Лула просит руки нашей дочери. Она выходит замуж!
В словах капитана слышалась большая радость. Он позвал дочь и, не решившись сказать ей сам, молча протянул письмо. У Амелии глаза наполнились слезами, она обняла мать. Обе расплакались. Капитан вышел во двор каза-гранде. Тучи саранчи опускались на влажную землю; долина была покрыта зарослями сахарного тростника; негр Домингос понес должное наказание. Положение Санта-Фе прочно, нет никаких долгов, золотые монеты спрятаны у него под кроватью, и вот теперь еще выходит замуж Амелия. Он взглянул, какая будет погода. Одна лишь беда — несчастная Оливия по-прежнему находится в Тамаринейре.
II
Капитан Томас хотел, чтобы после замужества дочь жила в его доме. Энженьо у него было небольшое, но оно вполне могло прокормить всех. Марикинья с радостью разделяла желание мужа. Зять будет жить вместе с ними, как сын. Первые месяцы брачной жизни молодоженов были такими же, какими они бывают обычно у всех. Поначалу капитан удивлялся молчаливости зятя. Молодой человек часами лежал в гамаке на веранде, просматривая старые газеты, листая книги. Ему даже не приходило в голову оседлать лошадь и поехать взглянуть на плантации сахарного тростника. Он держался очень скромно и, вероятно, считал бестактным вмешиваться в управление энженьо. Пусть хозяйничает тесть. Меж тем капитан Томас хотел предоставить зятю полную свободу действий и однажды затеял с ним разговор. Он решил отдать ему плантацию на плоскогорье, отдать в полное распоряжение, как полновластному хозяину. Молодой человек молча выслушал капитана и решил поутру поехать посмотреть на свои владения. Негры с удивлением поглядывали на этого господина с отсутствующим взглядом, одетого по-городскому, всегда при галстуке, который держался так, точно был не хозяином, а гостем в энженьо. Капитану не понравилось поведение зятя. Неграм нужен хозяин с верным глазом и твердой рукой. Зять казался придурковатым. Томас не раз говорил Марикинье:
— Наш Лула все еще никак не привыкнет к здешней жизни. Он прожил тут уже полгода, а кажется, будто вчера приехал.
— Свыкнется, — отвечала старуха. — Просто он очень стеснительный.
Амелии не нравилось отношение отца к ее мужу. Правда, муж отличался от отца. Ему не по душе была та жизнь, которая его окружала, и она, как могла, пыталась вызвать в нем интерес к хозяйству.
— Лула, как у тебя дела на плантации?
Тот отвечал неохотно. Больше всего ему было приятно слушать, как жена играет на рояле. Вначале все в доме полагали, что они ведут себя так потому, что молодожены. Вечера они проводили в гостиной, Муж — сидя на большой софе, а Амелия — за роялем, играя все, что она знала.
— Сыграй-ка тот вальс.
И она играла и играла все, что помнила.
Марикинье все это казалось очень красивым. Таким вот и должен быть муж — любящим, близким для жены человеком, относящимся к ней нежно, а не так безразлично, как Томас. Какое счастье, что Амелия нашла такого хорошего, такого нежного мужа! Неграм нравились манеры молодого господина. Он как будто сошел с иконы: борода как у святого Северино дос Рамос, благородные манеры, беззаветная привязанность к жене, как это бывает только в сказках с принцами и принцессами. Капитан же никак не мог понять характера Лулы. Он вспомнил свою жизнь, первые дни после свадьбы, когда он жил в Инга, и поведение зятя показалось ему нелепым. Он не высказывал своего мнения, чтобы не ссориться с дочерью, дороже ее у него не было никого на свете. Другую свою дочь, которая по-прежнему находилась в Ресифе, он считал потерянной. Да и в самом деле, что у него еще оставалось в жизни, кроме Амелии, которую он вырастил в достатке, как дочь богача. Наверное, парню, думал он, не привили любви к труду. Капитан Томас чувствовал себя старым и боялся оставить Санта-Фе без энергичного хозяина, каким был сам. Такому маленькому энженьо необходим человек с решительным характером, который сумел бы управлять им разумно, твердо. Зять вряд ли справится с этой задачей. Томас даже сказал как-то Марикинье:
— Этот твой хваленый Лула, по-моему, размазня.
Жена обиделась за зятя и ответила с несвойственной ей резкостью:
— Томас, мне бы хотелось иметь много дочерей и для каждой из них найти такого мужа, как кузен Лула. Только такой мужчина, как он, может сделать женщину счастливой.
Он хотел было ответить на эту дерзость, но тут в дверях появилась Амелия.
— Отец, я хотела попросить тебя об одном одолжении.
— Ну что ж, девочка, говори, что тебе надо.
С дочерью капитан Томас был всегда мягок и нежен.
Амелия подошла к старику.
— Отец, у Лулы есть кабриолет в Ресифе, и он хочет привезти его сюда. Ему нужна только пара лошадей.
Старик выслушал дочь.
— Девочка, привезти сюда эту штуку дело нелегкое. До Итамбэ дорога хорошая. Но от Итамбэ — не знаю, удастся ли добраться. Лошадей отсюда посылать не стоит. Скажи мужу, чтобы он подобрал в городе пару хороших коней.
С тех пор как появился кабриолет, популярность Санта-Фе стала возрастать. Капитан Томас был человеком простым, но ему нравилось показывать хозяевам энженьо Рибейры, что он не так прост, как они думают. Только у него была дочь, которая играла на рояле, и зять с кабриолетом. Лула подготовился к поездке. Он взял с собой в Гойану четырех негров, и вот в один прекрасный летний вечер, когда в Санта-Фе выжимали сахарный тростник, в усадьбу въехал кабриолет Луиса Сезара
