возделывать землю. Поговаривали, что у старого Кабрала на плантациях в Инга работало более пятисот невольников. Что касается капитана Томаса, то он спустился в долину, потому что хотел своим детям дать хорошее воспитание. После раздела наследства он уехал в Пилар, прихватив с собой все свое состояние, золотые монеты, племенной скот и, что всего важнее, горя безмерным рвением к работе. Некоторые из его братьев женились на уроженках Пернамбуко. Он же остановил свой выбор на двоюродной сестре, женщине весьма рассудительной, посвятившей всю свою жизнь дому и детям. Она воспитывала дочерей, заботилась о неграх. Санта-Фе, созданное капитаном Томасом, казалось карликовым по сравнению с другими близлежащими энженьо. Но Томас был доволен своим имением и отдавал ему всю свою душу и силы. Поначалу ему пришлось столкнуться со всякого рода трудностями. Он ничего не смыслил в производстве сахара, прежде он разводил и сажал хлопок. Однако для его энергии не существовало никаких препятствий. Он основал энженьо, купил жернов для выжимки сахарного тростника, бочки для патоки и два года спустя уже собирал в Санта-Фе первый урожай. Соседи какое-то время не принимали как Томаса, так и имения Санта-Фе всерьез. Они наблюдали за этим человеком, который, нисколько не заботясь о собственном престиже, обрабатывал землю своими руками, и не верили, что у него что-то получится. Капитан был сух, немногословен и замкнут. Про него начали выдумывать всякие небылицы, говорить, что он с семьей голодает, что губит негров на работе, что он скряга. Но вот каза-гранде была покрыта кровлей; черепица заблестела на солнце, а вокруг выросли стены. Вскоре Санта-Фе стало настоящим энженьо с плантациями сахарного тростника, раскинувшимися на заливных лугах. В первый год, когда посадили сахарный тростник, пришел падре Фредерико освятить энженьо. Капитан не устроил пышного празднества по этому поводу, как было принято в здешних местах. Ему еще многое надо было сделать, чтобы иметь возможность закатывать подобные пиршества. Первый урожай сахара он сбыл по очень хорошей цене; сам отправился в город с обозами, продавать товар. Поведение капитана повсюду вызвало недоумение. Что, делать ему нечего, что ли? Как мог хозяин энженьо опуститься до того, чтобы отправиться на рынок вместе с возчиками, совсем как надсмотрщик? Зато капитану Томасу его энженьо приносило столько дохода, сколько другим, более богатым хозяевам и не снилось, хотя у них и были большие земли. И вскоре о капитане заговорили как о человеке настойчивом, честном, трудолюбивом, с большими хозяйственными способностями. Про него ходило много всяких сплетен и анекдотов. Черные рабы капитана стали притчей во языцех. Говорили, что негра в Санта-Фе кормят один раз в день, подвергают ужасным наказаниям, что по его спине то и дело гуляет кнут. Невольники Санта-Фе никогда не ходили на праздники в Пилар, не танцевали коко, как в Санта-Розе. Негр в Санта-Фе был поистине вьючным животным. Капитан считал, что негр только и пригоден для тяжелой работы, ведь и сам-то он, плантатор, с рассвета до позднего вечера трудился как вол. И Санта-Фе приобрело печальную славу. Правда, время от времени капитан созывал гостей, — например, по случаю крестин дочери. К ним приезжали соседи или кое-кто из его родственников, оставшихся в Инга. Томас не любил эти сборища. По натуре он был человеком суровым, привык встречать восход солнца в поле с хлыстом в руке, как надсмотрщик, заставляя негров корчевать лес, рыхлить землю, сажать тростник. Его не пугали ни ливни, ни палящее солнце — он выходил на работу в любую погоду. Капитан не жалел своих сил. Он хотел скопить капитал и дать детям хорошее образование. Старшая дочь училась в монастырском коллеже в Ресифе. Ему хотелось, чтобы его дети стали настоящими людьми. Не нужны в доме женщины, которые курят трубку, а написать свое имя не умеют, как многие богатые сеньоры, которых он знал. Именье капитана Томаса Кабрала процветало. Дочь вернулась из коллежа образованной девушкой, удивлявшей всех своими знаниями. Капитан Томас купил для нее в Ресифе рояль. Это был настоящий праздник, когда по дорогам двигался большой рояль капитана Томаса. Люди сбегались поглазеть на эту диковинку, которую несли на своих головах десять негров. Позади них шли еще десять на смену. Огромный инструмент, весь обмотанный тряпками, тащили по узким дорогам. Впереди шел негр и серпом срезал ветки, которые могли задеть рояль капитана Томаса. Сам капитан ехал на лошади сзади, отдавая приказания. Негры ступали по каменистой почве или по сыпучему песку с такой осторожностью, будто несли тяжелобольного, которому опасно было малейшее сотрясение. В небольшой рощице остановились отдохнуть. Заночевали в энженьо Фазендинья. Негры улеглись вокруг рояля, точно охраняя сокровище. Капитана пригласили в каза-гранде. Ему пришлось снять с рояля тряпки, чтобы показать инструмент дочкам хозяина энженьо. Они любовались зеркальной поверхностью полированного дерева, белизной клавиш из слоновой кости. Наконец большой рояль, который Томас Кабрал де Мело купил в Ресифе для своей дочери Амелии, благополучно доставили в Санта-Фе. Рояль в этих местах видели впервые. Он был намного больше церковного органа в Пиларе. Говорили, впрочем, что в Марангуапэ был еще один рояль подобного размера. Таким было энженьо Санта-Фе. Оно возникло на пустом месте, на землях какого-то бездельника, и в руках капитана превратилось в одно из самых прибыльных хозяйств долины. Капитан занялся политикой, стал членом либеральной партии, хотя в Санта-Розе голосовали за консервативную партию. Его родственники участвовали в восстании 1848 года, терпели гонения при правительстве, которое убило Нунеса Машадо. Он всегда выступал против консерваторов. Не раз доводилось ему председательствовать в палате Пилара. Когда его партия возвысилась, он стал первым человеком в округе. Капитан пользовался всеобщим уважением, к нему почтительно относились даже его враги. Только один раз на выборах ему пришлось повысить голос, чтобы ответить на оскорбления какого-то бакалавра, который недавно прибыл в Пилар и еще не знал его. Но за капитана тут же вступились люди даже из другой партии, и все кончилось хорошо. Вот каков был капитан Томас Кабрал де Мело, хозяин энженьо Санта-Фе, глава либеральной партии, отец дочери, получившей воспитание в Ресифе, а она играла на рояле, говорила по-французски и искусно вышивала своими прелестными ручками. По воскресным вечерам, когда капитану нечего было делать, он ложился на софе в гостиной и просил дочь:

— Амелия, сыграй какую-нибудь вещицу.

И дом наполняли звуки грустного вальса. Мать девушки спешила из кухни в гостиную и вместе с неграми слушала прекрасную музыку, которую дона Амелия извлекала из огромного инструмента. Капитан закрывал глаза и наслаждался нежной мелодией. Его дочь была само совершенство. Жена,