Стэплтон репетирую «Анну Кристи».

— Хмм, — ограничился я междометием, так как ничего из сказанного не понял.

— Фрэнк, я смотрю, ты далек от театрального мира Нью-Йорка, — улыбнулась она, показав мне белоснежные зубки и кончик розового языка, у меня даже скулы свело от желания.

— Ну да, не театрал, — повинился я.

— «Анна Кристи» — это спектакль о бывшей проститутке, которая пытается начать все с чистого листа по одноименной пьесе О'Нила, Морин — это ведущая актриса Бродвея, а репетируем мы в Актерской Студии Ли Страсберга.

— Звучит интригующе.

— Хочешь прийти посмотреть на репетицию? — неожиданно зацепилась она за мою вежливую ложь.

Идти совершенно не хотелось, да и времени у меня на это не было, и я начал юлить:

— Даже не знаю, удобно ли это…

— Считаешь, что я не способна играть серьезные роли? — прищурилась Монро, что-то почувствовав, но сделала неверные выводы.

— Нет, я так не считаю. Слушай, у меня просто очень плотный график на этой неделе и в ближайшем месяце тоже, — сказал я правду, но в нее не поверили.

— Фрэнк, меня учил актерскому мастерству сам Михаил Чехов! Мне известна система Станиславского! И я способна играть серьезные роли, а не только красивых дурочек. Но мне их не дают!

— Мэрилин, да я ничего…

— Фрэнк, дай мне шанс, — не дала она мне договорить.

— Какой шанс? — что-то я совсем запутался. Какая-то пьеса, Чехов, Станиславский. Мы вообще о чем говорим? Я так-то шел на свидание с красивой женщиной.

— Ты знаешь, что у меня есть собственная продюсерская компания? — задала очередной неожиданный вопрос Монро.

— Нет, — я махом опустошил бокал с вином. Чем дальше, тем страньше, как говорила одна мудрая девочка.

— Фрэнк, я предлагаю тебе сотрудничество.

— А, вот оно что, — пробормотал я себе под нос. Наконец, все стало проясняться.

— Совместно снять фильм по «Братьям Карамазовым» Достоевского, — продолжала напирать Монро.

— Что? — я понял, что мне нужно еще выпить и что-нибудь покрепче. Я обернулся в поисках официанта.

— И я сыграю в нем Грушеньку! — ультимативным тоном заявила кинозвезда.

— Водку принесите. Нет, льда не надо, — сделал я заказ.

— Мэрилин, я нисколько не сомневаюсь в том, что ты способна сыграть эту роль, но я совершенно не уверен, что американскому зрителю придется по душе Достоевский и он понесет в кинотеатры свои кровно заработанные доллары.

— Еще как понесет. Люди придут смотреть меня! — самодовольно заявила звезда широкого экрана.

Я обещал подумать, и мы поехали в отель, в котором остановилась Мэрилин. Повезло, что другой. Туда же курьер «Way of Future LTD», после моего звонка, привез портрет.

— Боже, Фрэнк, — простонала Мэрилин, рассмотрев свое изображение. — Ты это сам нарисовал?! — все никак не могла поверить в свое счастье.

Благодарность ее оказалась очень бурной. Она еле до меня утром добудилась и вновь попыталась меня уговорить на все сразу: и прийти на репетицию, и на сотрудничество.

Собрав всю волю в кулак, я, сославшись на сильную занятость, отбрехался от первого, а вот второе оставил на подумать. Иначе не получалось выйти из номера.

— Мистер Уилсон, как прошла ночь? — в главном офисе меня встретила Лара. И ведь даже ехидство не проскальзывало ни в голосе, ни во взгляде. Вот что значит профессионал. Не зря я просил Мэтьюза взять на должность администратора не малолетку, а красотку уже с мозгами. — Вам опять понадобятся апартаменты?

Пора бы уже в Нью-Йорке полноценной квартирой обзавестись. А то приходится в офис ездить приводить себя в порядок и переодеваться.

До Миддлтауна я добрался ранним вечером и решил первым делом заскочить к Шелби, дать отмашку на отправление подарка Одри в Лос-Анджелес. И заодно обсудить с ним перспективы только что прибывших из Италии автоматических коробок передач.

Как это обычно бывает, обсуждение затянулось и домой я поехал уже когда стемнело.

Свернув, возле нашей местной радиостанции на Хайленд авеню, я заметил в зеркало, что за мной едет «плимут», ничем не примечательный, серого цвета, с Нью-Йоркскими номерами. Вот только я его уже видел сегодня. Решив протестировать паранойю, я притормозил. «Плимут» проехал мимо.

— Заездили тебя бабы, Фрэнк, отдыхать надо, а то мерещиться уже всякое. Грешным делом, я подумал, что это невадская мафия меня таки вычислила.

Посмеявшись над своими необоснованными страхами, я завел «корвет» и уже минут через десять был дома.

На ужин Марта сегодня расстаралась. Я, когда вернулся с Олимпиады, попросил ее приготовить мне как-нибудь борщ. По легенде я его пробовал в Кортина-д’Ампеццо, где его делали специально для советских туристов, и мне понравилось. И вот, наконец, случилось.

— Дядя, что-то ты как-то без аппетита ешь, — заметил я как он морщится.

Марта накрыла нам в столовой, достав из серванта фарфор и столовое серебро.

— Странный какой-то суп, — пытаясь понять свои вкусовые ощущения, задумчиво проговорил дядя. — Сладковатый, еще и этот подозрительный цвет, — он недоверчиво смотрел на тарелку, что стояла перед ним.

— Ты же у нас исследователь, а значит все новое и необычное тебя должно вдохновлять.

— Лишь бы мой желудок не слишком вдохновился, — дядя с опаской прислушался к себе.

— В любом случае, ты сегодня сделал для себя открытие. Гастрономическое.

— Это, конечно, так, — не стал он со мной спорить. — Вот только меня терзает вопрос, у кого больше шансов выжить, у отчаянного дегустатора или у охотника, случайно повстречавшего в саване носорога?

— Марта, отличный повар, — успокоил я его.

Мы были в доме вдвоем, домоправительницу уже отпустили.

В этот момент с улицы послышались душераздирающие крики.

Дядя подавился супом и закашлялся. А я метнулся к сейфу за оружием.

На улице продолжали кричать, а еще добавился грохот, словно кто-то пытался разрушить дом.

— Сарай! — схватился за сердце дядя, догадавшись о причине грохота, и опередив меня, побежал к входной двери.

— Стой! — заорал я ему вдогонку.

Но дядя уже открыл дверь и выбежал на улицу спасать своих питомцев.

Заряжая на ходу браунинг, я бросился следом, стараясь за ним поспеть.

Представшая передо мной картина заставила меня притормозить.

Дверь в гараж, где временно размещалась коллекция уникальных насекомых была сорвана с петель, часть террариумов с так любимыми дядей термитами разбита и прямо на полу под дулом пистолета сидел какой-то субтильный хрен с лицом чем-то неуловимо схожим с лисьей мордой и его била крупная дрожь, а в глазах плескался ужас.

— Уберите их от меня! — умолял он и пытался отползти от расползающихся по полу термитов, и каждый раз получил то удар по шее, то пинок по ребрам от типа, который держал его на мушке.

Я узнал в нем одного из людей Каллахена.

— Что здесь происходит, Говард? —