в раж, а отец кривится, то ли от неожиданных в моём исполнении словечек, то ли от самого факта происходящего. — А он не убивал! Он в ту ночь вообще со мной был, а закрыть его хотят, потому что бизнес отжимают! Ну ты же знаешь, как это бывает, пап!

Отец закрывает глаза, напряжённо трёт переносицу.

— Я понимаю твои чувства, Алиса. И даже готов поверить, что ты не находишься в дурмане слепой страсти, как когда-то твоя мама, а этот твой возлюбленный, несмотря на то что гулял с замужней, человек всё равно хороший и действительно невиновный… Но нет, Алиса. Исключено. Я в это дело не полезу.

— Ну пап! — вскакиваю я из кресла. — Ну пожалуйста!

— Нет. И даже не потому, что не гоже вмешиваться в чужие разборки, но и просто потому, что идти с таким туда, — указывает взглядом на потолок, — элементарно стыдно! Я Ерофеев, у меня исключительная репутация, и пусть я давно отошёл от публичной жизни, но цену своему имени знаю. И повторюсь: такими бонусами, как возможность обратиться к Бинюжикову, не разбрасываются, тем более ради какого-то…

— Я беременна от него!

Встречаемся взглядами. Мой уже давно до отказа наполнен слезами, вот-вот и плотину прорвёт. А отец смотрит спокойно и цепко, так, словно препарирует мне душу и заглядывает в самое нутро.

— Это правда? У тебя будет ребёнок?

Часто киваю, слёзы всё-таки срываются по щекам.

— Папуль, ну он правда очень хороший! Если бы ты его знал, ты бы сам убедился! Он бы точно тебе понравился, у вас так много общего, что я даже иногда словно видела в нём тебя! Ну помоги ему, пожалуйста, пап! Ради меня, ради внука! — Приём запрещённый, знаю, но все мои аргументы «люблю и беременна» уже исчерпаны.

Отец поднимается из кресла, долго мерит шагами комнату. Наконец решительно возвращается за стол и, притянув лист бумаги, щёлкает ручкой.

— Сделаем так: я сам решу стоит ли ему помогать и как именно. Имя?

Я мнусь. Понятно, что отец не стал бы обращаться к высоким людям по поводу абы кого, и проверки в любом случае было не избежать, но именно сейчас стало вдруг особенно волнительно.

— Пригожин Дмитрий Павлович, владелец крупной сети оружейных магазинов. Да ты, может, и сам знаешь его… — последние слова уже совсем тихо, почти прикусив губу, потому что надежды на то, что отец ушёл в затворничество настолько, что даже не в курсе за кем замужем дочь близкого приятеля практически нет.

И отец действительно «зависает» над бумагой.

— Та-а-ак… — Отбросив ручку, откидывается на спинку кресла. — Это что же, шутка такая, да?

Меня бросает в дрожь и стремительно разгорается лицо.

— Нет.

— Нет, значит. Угу… То есть, когда три года назад я пытался состроить тебе с этим Пригожиным партию, ты выразила своё категоричное фи, сбежала из дома, выскочила не пойми за кого замуж… А теперь — люблю его не могу, беременна, спасите-помогите? Это как понимать-то?

Отец злится, но мне до его гнева — как до той лампочки. Самой бы в себя прийти.

— В смысле, партию? С кем?

— Что значит, с кем? С Пригожиным твоим ненаглядным! Вот на этом же самом месте ты сидела, как сейчас, а я предлагал тебе солидную, крепкую партию с человеком серьёзных намерений. Совсем не помнишь или прикидываешься?

— Но ты… Ты не говорил, что… Ты говорил про инвестиции в дочернюю компанию! Про слияние корпораций и… Да над тобой вообще угроза банкротства тогда висела, и ты надеялся решить её за мой счёт!

— Ну? И чем же это противоречит разговору о выгодном замужестве, раз уж жених был готов приступить к слиянию бизнесов хоть сразу же?

— Но ты не говорил мне, что это ОН!

— А может, это ты меня не слушала? Помниться, вожжа попала под хвост при первом же упоминании замужества, а дальше была лишь истерика с последующим бегством, после которого я ещё и добрых полгода искал тебя по городам и весям! А между тем, — отец встаёт и, порывшись в сейфе, кладёт передо мной очередную «папку с секретами» — для начала стоило бы хотя бы заглянуть в портфолио претендента. Ну а вдруг? Хотя бы просто потому, что женить тебя насильно у меня и в мыслях не было!

Я заторможенно открываю папку и на первом же листе внутри вижу большую цветную фотографию Димки. Взгляд этот его искристый, ямочки на щеках…

«Нет, серьёзно, совсем не узнаёшь меня?..»

А как бы я узнала, если сразу же нарисовала себе образ престарелого, охочего до молодых прелестей похотуна и сама же в него свято поверила?

«Причём тут домострой, если последнее слово остаётся за женщиной? Наоборот — подход, указывающий на серьёзные намерения мужчины… Разве плохо?..»

Нет, не плохо. Скорее, нестандартно, как и всё что связано с НИМ. Просто отец чисто по-мужски начал разговор с того, что считал преимуществом он — родословная и, конечно, перечисление текущих бизнес-активов претендента, а я, чисто по-женски, хотела исключительно по любви, большой и романтичной…

«Я думаю, Лис, что это всё херня какая-то. И тут надо конкретно разбираться…»

Интересно, как объяснили ему тогда мой отъезд — моим категоричным отказом от его кандидатуры?

— Значит так, — смотрит на часы отец, — сейчас уже поздно, но завтра с утра, раз уж таким образом всё вывернулось, да ещё и с заделом на потомство — звоню Бинюжикову. Митяй парень с хорошей наследственностью. Выбор одобряю. И помогу!

И вроде всё сложилось наилучшим образом, но я всю ночь не могу уснуть. Сначала в голове не укладывается — счастье было так близко, стоило лишь усмирить строптивость и хотя бы просто выслушать отца… А потом понимаю, вдруг, что примерно за год до «сватовства» Димка уже засветился в паре с Ниной. Ну и что тогда было это сватовство? У голубков случилась размолвочка и Дмитрий решил подкатить с предложением ко мне? Или сама размолвочка из-за меня и случилась, а после, когда я «отказала», парочка воссоединилась?

Впрочем, какая теперь разница, если в итоге именно Нина — законная жена!

Кстати, а что, если об этом узнает отец? Он-то, хотя и не любитель светских хроник, а в последние годы так и вовсе, едва ли не помещик-затворник, но если решит полюбопытствовать делами Дмитрия сейчас — то вот тут-то его и ждёт