своего командира полка. Наконец дозвонившись и потребовав к телефону лично комдива, комбат стал докладывать.

— Товарищ генерал, майор Дудник, командир батальона, тут немцы только что парламентёра к нам присылали, мой ротный ходил на переговоры. Немцы имеют личное послание для генерала Кирпоноса от их командующего, только немецкий майор хочет передать его лично в руки командующему. Немцы ждут ответа, а пока они объявили временное перемирие.

— Может они задумали что, хотят, что бы мы услышав о перемирии расслабились?

— Не знаю товарищ генерал, но думаю они действительно хотят передать послание нашему командующему.

— Хорошо майор, жди, позвоню в штаб фронта и сообщу, а дальше, как они решат.

Вот это новость, такого командир 23-ей стрелковой дивизии генерал-майор Горячев ну ни как не ожидал. И ведь не докладывать наверх тоже нельзя, неизвестно что хотят немцы, и как наше начальство на это отреагирует. Приказав связисту связать его со штабом фронта, Горячев стал ждать. Через несколько минут связист протянул ему трубку полевого телефона.

— Штаб фронта, товарищ генерал.

— Командир 23-ей стрелковой дивизии генерал-майор Горячев у телефона, мне срочно нужна связь с командующим.

Спустя несколько минут в трубке послышалось.

— Дежурный по связи капитан Савельев, что случилось товарищ генерал?

— Важная информация непосредственно для генерала Кирпоноса.

— Хорошо, я доложу, ждите.

Генералу пришлось прождать около пятнадцати минут, пока в трубке не послышалось.

— Товарищ генерал, соединяю.

— Кирпонос слушает, что там у тебя случилось Сергей Георгиевич, что ты стал срочно связь со мной требовать.

— Тут такое дело Михаил Петрович, со мной связался один из моих комбатов, на его участке немцы прислали парламентёра. Тот сказал, что у него для вас личное сообщение от немецкого командующего и он должен лично его вам передать. Сейчас немец у себя ждёт ответа.

— А что сообщить хочет не сказал?

— Нет.

— Ладно, чего гадать, я сейчас тогда к тебе людей пошлю за ним, жди.

Генерал Горячев положил трубку, немного подумал, а затем велел связисту соединить его с майором Дудником. Связь установилась мгновенно, майор видимо так и ждал звонка.

— Значит так майор, скажешь немцу, командующий согласился и выслал за ним транспорт.

Спустя два часа в русских окопах замахали палкой с белой тряпкой. Штабс-ефрейтор, который остался ждать в окопе, тут же встрепенулся и рванул в землянку к командиру батальона, куда ушел майор Райтер. Через двадцать минут майор Райтер вместе с штабс-ефрейтором снова вышел на нейтральную полосу, а ему навстречу вышел тот же старший лейтенант. Они снова встретились на середине нейтральной полосы.

— Господин майор, начальство дало добро, за вами выслали машины, они будут тут поздно ночью, если в дороге ни чего не случится. Вы пойдёте со мной, или останетесь ждать машины у себя?

— Пойду с вами господин старший лейтенант.

Майору Райтер было интересно посмотреть на своего противника изнутри, и раз ему представился такой случай, он не хотел его упустить. Вместе с штабс-ефрейтором он отправился следом за русским офицером. Миновав русские окопы, они слегка углубились в небольшую рощу, где он увидел стоящий грузовик, в кузове которого сидели два русских солдата.

— Господин майор, извините, другого транспорта у меня нет, садитесь в кабину, а ваш солдат пусть залазит в кузов. Это только до штаба дивизии, там вы подождёте транспорт от командующего.

— Хорошо господин старший лейтенант.

Майор Райтер залез в кабину русского грузовика, а его солдат и сопровождавший его лейтенант забрались в кузов машины, после чего завелся мотор и она поехала. Через полчаса они въехали в большую деревню, где и оказался штаб русской дивизии. Его пригласили в один из домов, куда вскоре принесли ужин. К его удивлению обычные макароны с мясом оказались достаточно вкусными, правда чай был так себе, но пить его всё же было можно. Про привычное кофе можно было и не заикаться. Машины пришли уже ночью, на этот раз он сел не в грузовик, а в легковую машину на заднее сиденье, его солдат сел спереди, рядом с водителем. Кроме легковой машины, были ещё два грузовика с солдатами и пушечный бронеавтомобиль. Они тронулись в путь, и вскоре майор Райтер задремал, убаюканный дорогой, а проснулся уже рано утром, когда они въезжали в Киев. Вскоре машины остановились около большого здания, их уже встречали и проводили вовнутрь, где обыскали, но ни какого оружия майор Райтер с собой не брал. Сначала его с солдатом отвели в столовую, где накормили завтраком, который тоже оказался вкусным, а затем отвели в комнату, где дали время привести себя в порядок. Через час его в сопровождении двух русских офицеров ввели в кабинет русского командующего, там кроме самого Кирпоноса, которого Райтер узнал по фотографии, были ещё двое генералов.

Немецкого парламентёра привезли в Киев под утро и сразу доставили в штаб фронта, где дав ему около двух часов на приведения себя в порядок и завтрак, отвели одного к командующему фронтом, оставив сопровождавшего его солдата в выделенной им комнате под надзором двух сотрудников контрразведки. В кабинете командующего, вместе с Кирпоносом оказались начальник штаба и член военного совета фронта, чересчур распространятся о немецком парламентёре, Кирпонос не захотел, и так уже достаточное количество народа об этом знало. В 9 часов утра немецкого майора в сопровождении двух сотрудников особого отдела ввели в его кабинет.

— Здравия желаю господин командующий! Майор Райтер, специальный представитель командующего группой армий «Юг», генерал-фельдмаршала фон Рундштедта, у меня для вас личное послание господина генерал-фельдмаршала.

Едва только войдя в кабинет, немец приняв строевую стойку, сразу поздоровался и представился, после чего тем же строевым шагом в сопровождении сотрудников особого отдела подошел к Кирпоносу и отдал ему конверт со словами.

— Здесь послание моего командира, генерал-фельдмаршала фон Рундштедта для вас.

Взяв из рук немца конверт, Кирпонос раскрыл его, внутри лежали два листка бумаги, один с немецким текстом и другой с русским. Просто оглядев листок с немецким текстом, где внизу присутствовала подпись очевидно самого Рундштедта, Кирпонос положил его на свой стол, а сам принялся читать лист с русским текстом.

'Господин командующий, думаю в интересах не только нас обоих, но и наших армий будет забыть возникшие недоразумения с ранеными и госпиталями и вернуться к цивилизованным методам ведения войны. Я предлагаю вам немедленно прекратить целенаправленные обстрелы медицинских учреждений, медицинских колон и поездов. Надеюсь на ваше благоразумие.

Командующий группой армий «Юг», генерал-фельдмаршал фон Рундштедт.'

Прочитав письмо, Кирпонос передал его дивизионному комиссару Рыкову, а тот, прочтя, уже генералу Тупикову.

— Господин майор, вы знаете, что здесь написано?

— Так точно, знаю. Перевод на русский делал я лично.

— И мы можем верить этому?

— Так точно, как только я доведу до господина генерал-фельдмаршала ваше согласие, так сразу он издаст приказ запрещающий немецким войскам обстреливать русские госпиталя и санитарные колоны. Разумеется всегда есть вероятность форс-мажора, особенно если госпиталь или санитарная колона не будут иметь опознавательных знаков. Если вы согласны с предложением господина генерал-фельдмаршала, то он просит вас немедленно отдать приказ вашим людям в нашем тылу о прекращении уничтожения медицинских учреждений.

— Вот значит как… майор, подождите пока в приёмной, мне надо подумать.

Немец вышел, а Кирпонос, как только за ним закрылась дверь, спросил — И что вы по этому поводу думаете?

Первым ответил дивизионный комиссар Рыков.

— А ведь майор Прохоров оказался прав, не зря говорят, что подобное лечат подобным. Видимо проняло немцев целенаправленное уничтожение их госпиталей. Думаю надо соглашаться, ведь мы именно этого и добивались согласившись на план Прохорова.

— Я тоже согласен, честно говоря мне всё это было не по душе, но похоже действительно другой возможности заставить противника не трогать раненых у нас не было.

— Я рад, что наше мнение совпадает, вот только как надолго хватит немцев в соблюдении этого договора, вот в чём вопрос.

Взяв трубку телефона, Кирпонос позвонил в свою приёмную и приказал ввести немца. Только он положил трубку телефона, как открылась дверь, и в его кабинет снова вошел немецкий майор.

— Я согласен с этим предложением, надеюсь письменного подтверждения от меня вам