Шрифт:
Закладка:
Выдвижение политсостава командирами-единоначальниками и перевод политработников на командно-строевые должности проходили в 1925 г. чрезвычайно медленно вследствие того, что лишь небольшое число политсостава имело соответствующую военную подготовку.
Внедрение института единоначалия проходило в условиях трений между некоторыми командирами и комиссарами. Темп перехода к единоначалию был невысоким, особенно в звене среднего командного состава. М.В. Фрунзе отмечал имеющиеся трудности в правильном, целесообразном использовании института комиссаров. Практика показала, что существовал и ряд субъективных причин столь медленного осуществления единоначалия. Одна из них заключалась в отрицательном отношении большинства политработников к единоначалию вообще. Поэтому неудивительно, что часть из них препятствовала выдвижению в единоначальники начальствующего состава из командиров.
Низкий темп осуществления единоначалия был также связан с тем, что часть беспартийного командного состава, особенно специальных частей, где их доля значительно превышала долю партийных работников, расценивала переход к единоначалию как меру «коммунизирования» командного состава и отстранения беспартийных командиров. Другие же рассматривали переход к единоначалию как решительный шаг к упразднению института военных комиссаров и ликвидации политаппарата вообще.
В 1925 г. наблюдались также и факты игнорирования отдельными командирами-единоначальниками военных комиссаров, которым не давали подписывать приказы, в которых требовалась их подпись. Некоторые командиры отрицали административные права военкома, сохраняемые за ним приказом № 234.
Сам факт освобождения комиссарского состава от прежних обязанностей повседневного администрирования, а особенно утеря комиссарами «прерогатив власти» – печати части, среди многих командиров вызывали злорадство и насмешки в адрес политсостава вообще. Некоторые представители командного состава были склонны рассматривать введение единоначалия, даже в его ограниченной форме, как шаг к упразднению института комиссаров и политсостава в целом. Некоторые командиры говорили, что политсостав мешает укреплению боеспособности страны.
В сводке Политуправления РККА от 14 сентября 1925 г. отмечается стремление старшего комсостава стать «полным хозяином» части и отстранить военкомов от какого бы то ни было администрирования.
Усиление взаимной враждебности комсостава и политсостава не раз было отмечено на совещании начальников политуправлений округов и флотов, проходившем при Политуправлении РККА в апреле – мае 1925 г. Так, начальник политуправления Туркестанского фронта, докладывая о положении в своем округе, говорил, что политаппарат в армии стяжает ненависть не просто среди комсостава, но и среди партийного комсостава.
Это происходило из-за того, что политсостав не понимал, чем ему следует заниматься после того, как он утратил функции политического контроля над командирами. На том же совещании ряд выступающих объясняли сопротивление единоначалию в округах тем, что комиссары в основе администраторы, а не политработники.
В частности, неразрешенным оставался вопрос о том, как и в каких случаях командир должен информировать военкома. Приказ № 234 не давал на него ясного ответа, а произвольное его толкование приводило к таким явлениям, как, например, взгляд некоторых комиссаров Западного военного округа о «необходимости предварительного согласования командиром с комиссаром всех своих мероприятий», что в результате приводило к сохранению прежнего положения дел, как и до принятия единоначалия.
Нередко наблюдалось нежелание командиров-единоначальников информировать комиссаров о жизни и работе частей по таким проблемам, которые требовали совместного урегулирования. Часто командиры по текущим вопросам не только информировали комиссаров, но и передавали им их решение и в то же время не осведомляли последних о главном. В свою очередь политработники отвечали таким же отношением к командному составу. Зачастую действия командира-единоначальника рассматривались военкомом как попытки подчинить себе весь политический аппарат.
Если говорить об оценке единоначалия со стороны основной массы красноармейцев, то тут следует указать на их явную пассивность и безразличие к происходящему. Зачастую красноармейцы сожалели, что лишаются в лице комиссара защиты от нажима со стороны командира.
Следует отметить, что непонимание рядовым составом Красной Армии и Флота сущности единоначалия, его пассивность и безразличие стали одним из серьезных недостатков в практической реализации института единоначалия. Реформа воспринималась рядовым составом как очередной виток противостояния различных групп начальствующего состава. Они совершенно не чувствовали себя объектом практического осуществления единоначалия, и в этом была большая ошибка организаторов реформы.
В отчетах с мест о ходе реализации единоначалия недостатки в этом деле зачастую объяснялись непониманием сущности единоначалия частью командного и политического состава армии и флота; говорилось, что нужно вести кропотливую работу по разъяснению сути реформы всему начальствующему составу. Однако не упоминалось о том, что разъяснительную работу надо проводить, возможно даже в больших масштабах, среди рядового состава.
В целом же можно отметить, что первый год практического осуществления единоначалия следует охарактеризовать как достаточно сложный. Выявилось большое количество недочетов, которые тормозили проведение единоначалия в РККА и РККФ:
1. Неполный охват единоначальниками всех отраслей работы.
2. Частичный отрыв комсостава от политработы.
3. Несогласованность в работе командования и политаппарата.
4. Игнорирование политсостава командирами.
5. Непонимание практического осуществления единоначалия основной массой рядового состава Красной Армии и Флота.
С введением единоначалия было разработано Временное положение о военных комиссарах. По Временному положению, введенному в действие в июне 1925 г., контрольные функции комиссара утрачивали свое значение. Согласно Положению «комиссары назначались прежде всего для руководства и непосредственного проведения партийно-политической работы и обеспечения обучения и воспитания личного состава Красной Армии и Красного флота…»
Начало 1926 г. ознаменовало собой новый период в практическом осуществлении единоначалия в Красной Армии. Данные военных округов свидетельствуют о значительных успехах в темпах осуществления единоначалия, особенно в отношении среднего комсостава.
Основным препятствием при выдвижении политсостава командирами-единоначальниками и при переводе политработников на командно-строевые должности был низкий уровень их военной подготовки. В феврале – марте 1926 г. приказами Реввоенсовета СССР и Политуправления РККА был установлен обязательный минимум военных знаний для политсостава. Это способствовало выработке основных требований к той части политического состава, которая хотела стать единоначальниками, и систематизировало ее подготовку на местах.
Обязательным минимумом для среднего политпросветсостава считался курс военных знаний в объеме программы командира взвода запаса. Для среднего комполитсостава 6-й и 7-й категорий политпросветсостава – курс военных знаний в объеме программы командира взвода запаса. Для старшего комполитсостава и 8-й – 10-й категорий политпросветсостава – тот же курс с пополнением за счет элементов, дающих возможность понимать военные задачи в полковом и более крупном масштабе.
Срок, за который политический состав РККА должен был усвоить обязательный минимум, устанавливался в два года. Названные приказы имели серьезное значение для преодоления трудностей в использовании комиссаров и политруков в условиях осуществления единоначалия, а также для снятия психологического и морального напряжения у той части политсостава, которая
