Шрифт:
Закладка:
Затем мы без промедления двинулись на юг. Полланке вместе с порученцами отправился на восток в качестве флангового прикрытия, отъехав на значительное расстояние влево. Под Помуше-Шилинга у нас была весьма трудная задача. Парни довольно крепко увязли. Однако после изрядного обстрела из пулеметов и артиллерии Томсену вместе с 1-й ротой удалось отогнать банду. Они бросили свои пулеметные повозки, однако, к нашему сожалению и ярости, перестреляли своих прекрасных лошадей.
Мы уже проехали поместье, когда на холме на другом берегу реки услышали страшные крики «Ура!». Это были красные, для которых наша перестрелка в их тылу уже была очень неприятна, поэтому они в дикой спешке теперь толпами стремились по дороге в Салаты, а следом за ними бежал долговязый фенрих со своим взводом. Это было в самой раз для нашей пушки, и пока наша рота двигалась дальше и уже исчезла в лесу, Лах[171] вслед бегущим сделал еще два хороших выстрела. Затем и он устремился в лес. Слева на нашем фланге еще стрелял какой-то пулемет. Но мы насчет этого не слишком беспокоились. Сегодня все слишком перемешалось, тут и свои, и враги.
Однако тут же дела приняли дурной оборот! Из 1-й и из пулеметной роты рядом видно никого не было. То есть они отошли уже довольно далеко вперед. Нас вел В., который здесь знал каждое дерево. И пока мы на лесной прогалине тихо катили пушку по песку, который был точь-в-точь как в сосновых лесах в Марке[172], вдруг на другой опушке леса, менее чем в 200 м от нас, внезапно показалась идущая маршем колонна противника. Тут же в секунду все поменялось. Тут же лошадей назад, прямо по воронкам в песке, тише некуда, разворот пушек, а мой Лах, совершивший сегодня свой подвиг, еще до того как русские осознали ситуацию, садил выстрел за выстрелом прямо перед носом. Но если даже большинство из них и рванулись дальше, то все же многие укрылись на обочинах, а когда они заметили, что у нас только пара всадников да одна пушка, открыли частый обстрел. Наши канониры в основном разбежались, продолжали стрелять только Лах и один унтер-офицер, а капитан вместе с нами вел огонь из карабинов. К счастью, Вульффен услышал перестрелку слева, а теперь прибыл к нам на одной пулеметной повозке. Тут же одну из лошадей ранило, но он со своим пулеметом встал на позицию и стал окатывать огнем всю банду с фланга, а они в дикой спешке разбежались, ведь возглавлявший их командир 5-го стрелкового полка был убит[173]. Это был уже четвертый командир полка, уничтоженный фрайкором.
Вот так мы из ловушки и выбрались. И очень вовремя, ведь в лесу-то было вчера чрезвычайно темно. Ведь наша цель, которую мы видели на другом берегу, была достигнута, а потому капитан приказал трубить сбор. Противник не нашел мужества достаточно быстро вернуть себе присутствие духа, а мы без помех, с пушкой впереди, под Шаркарнями прошли через брод, а оттуда все пошли на квартиры».
К северу от Мемеля противник подошел ближе к Бауску. Там он наткнулся на усиленный 2-м батальоном 2-го гвардейского резервного полка отряд Йорка.
20 мая в атаках вновь наступила пауза. Однако 21 мая последовало новое мощное наступление при развертывании крупных сил артиллерии. Кемяны и Намаяны были взяты большевиками, поместье Церраукст тоже пришлось очистить. 2-й батальон отряда Михаэля понес чувствительные потери. Под Бауском у русских тоже были некоторые успехи. Егеря Йорка были изгнаны из Мемельхофа.
Между тем штаб корпуса запросил отложить переброску 1-й гвардейской резервной дивизии, а 1-й батальон 2-го гвардейского резервного полка был двинут в Бауск.
2-я пехотная бригада тем самым была поставлена в необходимость перейти в контратаку 22 мая, одновременно с ландесвером и Железной дивизией. Отряд Йорка двинулся тремя колоннами из Бауска на восток и на север, а русские вновь оставили Мемельхоф и Туппинг. Под Рудзенкругом и Берсхофом было сломлено еще более мощное сопротивление, а потому противник в полном беспорядке отошел на восток. Вечером охранение группы уже находилось на линии Альт-Раден – р. Эккау и до станции Гросс-Эккау.
Тем самым русским была дана возможность продвинуться на запад во фланг и тыл обороняющих Ригу войск. Фрайкор Брандиса, усиленный батальоном Мальцана, по обоим берегам р. Муша отбросил русских на линию Бруновишки – Салаты. Во всех боях эскадрилья Захсенберга, производя разведывательные полеты и бомбардировки расположения противника, «образцово поддерживала и командование, и войска». Показания пленных утверждали, что противник стянул для своих атак на Бауск всю латышскую 6-ю стрелковую дивизию, 5 отдельных полков и недавно прибывший гаубичный дивизион.
Боевой журнал 1-й гвардейской резервной дивизии описывает эти бои так:
«Относительно высокие потери вполне соответствуют блестящим успехам отряда (Йорка) и чудовищной ярости и ожесточенности искусно спланированных и проведенных атак».
Но и Верховное командование «Север» признало свершения всех задействованных частей в особом приказе по армии, в котором в том числе говорилось: «На протяжении 4 тяжелых дней банды Троцкого, имея 10-кратное превосходство, вели яростные атаки на храбрые, испытанные в боях части графа Йорка фон Вартенбурга. Все атаки полностью провалились, более того, благодаря атакующему рвению командиров и частей, большевики, напротив, были отброшены далеко за пределы своих исходных позиций, а затем рассеяны. Особой признательности заслуживает храбрый фрайкор фон Брандиса, который вынес главную тяжесть боев. За выдающийся боевой подвиг от своего имени и от имени Отечества я выражаю благодарность защитникам Бауска и их испытанному командиру майору графу фон Вартенбургу».
Все соединения бригады внесли большой вклад в успех Рижской операции за счет их мужественной обороны в ходе русских атак, а также благодаря своим ударам, наносившимся, несмотря на недостаток сил. Если бы запланированный русский удар в правый фланг 6-го резервного корпуса удался, атака на Ригу стала бы невозможной. Железная дивизия была бы вынуждена отойти на юго-восток, прекратив прикрывать фланг ландесвера, а последний, в свою очередь, отказался от своей операции.
