знаешь, мальчишка, после определенного возраста врожденный уровень кай нельзя повысить, а после развить его в более чем двукратном размере. И я занимаюсь частичным решением этой проблемы. Если нельзя развить врожденный дар, то как насчет полученного? Если говорить просто, то я ищу способы усиления альтернативные развитию кай. Я стала довольно известной в данной области и на меня вышли люди, заинтересованные в создании большого количеств бойцов из отребья.

— Почему нельзя просто использовать технику Десяти восходов, она же неплохо показала себя? — я решил блеснуть знаниями, чтобы увеличить свою ценность в глазах жрицы.

— Удивлена, удивлена, — вяло похлопала в ладоши Магнолия. — Во-первых слишком долго, во-вторых — не твоего ума дело. Начнем эксперимент.

Девушка взяла шприц и до середины иглы ввела мне в живот. Больно? Скорее чертовски неприятно. Но когда золотистая жидкость начала вытекать, то показалось, будто в животе разливается расплавленный металл. Ебанутая сука. У меня не было времени, чтобы спокойно анализировать жидкость, но она несомненно жутко ядовита и опасна.

Температура тела сразу взлетела почти на шесть градусов и продолжала нарастать. Горячая кровь обжигала сорвавшееся в галопе сердце. Но в отраве действительно присутствовало большое количество энергии, которую я принялся жадно поглощать. Магнолия положила руку мне на живот и попыталась манипулировать растекшейся жидкостью, собирая ее в сферу. Я даже позволили ей делать это. А потом…

— Что!? — успела воскликнуть девушка и рухнула на пол.

Я провернул тот же трюк, что и с Варламом. А не нужно в меня лезть со своей энергией. Полученного хватило, чтобы нейтрализовать введенную дрянь и немного восстановиться. Но пришлось напрудить прямо на стол — надо же как-то вывести из организма яд.

Жрица оклемалась спустя пять минут. Я принялся корчить из себя страдающую от адских мук жертву.

— Слишком много крови отдала, — пробормотала она, на четвереньках ползя к креслу, в котором и затихла еще на полчаса.

В дверь постучали. Покачиваюсь и проклиная все на свете, Магнолия пошла открывать. На пороге стоял Барт.

— Как успехи? — он привстал на цыпочки, заглядывая в комнату через плечо девушки. — Святая, вы же обещали оставить мальчишку мне!

— Не нуди, палач, — отмахнулась Магнолия. — Ты и так забрал себе того парнишку с аномально высоким уровнем кай. Они же вроде знакомые?

— Да, их вместе повязали, — Барт протиснулся в помещении и подошел ко мне. — Гляди, живой, не подох. Святая, отдай его мне. С меня пять бутылок твоего любимого жучиного вина.

— Не зли меня, — предупредила Магнолия, отстегивая наручи на мне.

— Говорят на соревнованиях будет длань дракона, — заговорщицким голосом зашептал мужчина. — Откормим сопляка и выберем ему противников послабее, представив дело так, будто он стал сильнее после ваших экспериментов. Дела ведь идут не ахти, я прав?

Магнолия, как разъяренная фурия, подлетела к Ьарту. Вспыхнувший в ее руке кинжал света остановился в миллиметре от глаза струхнувшего палача.

— Из твоего рта несет членами, Бартоломей, захлопни пасть и проваливай, — прошипела жрица. — Мне не нужны твои жалкие уловки, чтобы доказать успешность опытов. Первые бои уже начались?

— Спокойней, святая, — Барт мягко отодвинул девушку. — Мы пока только отбираем кандидатов. Скоро должна вернуться капитан с отличным уловом из Пристанища воронов. В этом году даже участвуют несколько кандидатов из кланов.

— Людям всегда было интереснее наблюдать за побоищем, чем заниматься наукой, — Магнолия скривилась.

— Наш доход за прошлый год превысил пятьсот миллионов ван, — пожал плечами Барт. — Говорят, что в качестве тайного гостя присутствовал заместитель премьер-министра. Всем интересно наблюдать, как отъявленные негодяи, приговоренные к смерти, сражаются за свои жизни.

— Ставлю десять миллионов на победу своего подопытного, — громко произнесла Магнолия.

— Он едва ли пройдет местный отбор, — удивился палач.

— Ты принимаешь ставку? — нахмурилась девушка.

— Твой подопечный станет чемпионом? — глаза Барта загорелись от жадности. — По рукам, святая.

Магнолия презрительно посмотрела на протянутую ладонь и мужчина суетливо спрятал конечность за спиной. Барт подошел ко мне и похлопал по плечу.

— Держись парнишка.

Когда палач ушел, жрица освободила меня и вручила серебряный поднос с остатками жареной птицы. Куски жирной кожи, косточки, хрящи и пятно острого оранжевого соуса.

— Жри.

Я с удовольствием пообедал остатками, едва ли не вылизывав посуду. Магнолия взяла пыльную пузатую колбу и щедро плеснув вина, протянула мне. Терпкий, но сладкий вкус мне понравился.

Барт потер руки, выходя из комнаты святой. Из рукава его растянутой хлопковой рубашки высунула головку полупрозрачная змейка, ощупавшая сырой воздух темницы раздвоенным языком. В тусклом свете ламп в закопченных абажурах рептилия была абсолютно невидима.

— Тише, тише, — палач направил немного кай в змею, и она почти сразу уснула, обвив предплечье мужчины.

Бартоломей был уроженцем трущоб промышленных районов, похожих на зловонную клоаку из сгнивших деревянных бараков, заброшенных корпусов артрийских заводов, вшивых ночлежек и подпольных баров, накрытых токсичным желто-зеленым смогом. Его выловили из сточной канавы бездомные, с которыми он жил до четырех лет. За плошку риса и ядовитую рыбу из каналов приходилось вымаливать милостыню, получая побои в случае недостачи.

В семь его продали в бордель. Барт не любил вспоминать те времена, хотя его достаточно быстро выкупил постоянный клиент. Следующие пять лет он ненавидел, хотя хозяин, преуспевающий фармацевт, многому успел его научить. Но был законченным садистом. Барт научился писать и читать на четырех языках, смешивать травы и фехтовать. Самый большой его талант обнаружился в бухгалтерии — погружаясь в вычисление и расчеты, он отрешался от реальности. Когда Барт стал прыщавым подростком, хозяин охладел к его телу, перепоручив работу в лавке.

С возрастом наклонности фармацевта становились все жестче. Когда Барту исполнилось восемнадцать, хозяину не хватало одного мальчишки на месяц. Парню приходилось расчленять истерзанные тела и прятать их в закоулках трущоб, рискуя нарваться на кинжал бандита. Но Барт постоянно учился, покупая книги на деньги, полученные в результате махинаций с бухгалтерией лавки. Он выучился на вечерних курсах юриспруденции, а у дельцов трущоб умению подделывать документы.

В двадцать Барт стал владельцем лавки, а его бывший хозяин болтался в петле за растление. Парень понимал, что без связей бывшего хозяина его быстро сожрут, продал дело и пустился в бега. Его словили спустя два дня. Хоть не убили. Дальше много чего было. Помощник капитана на пиратском судне, работорговля, контрабанда артефактов… Барт везде учился, что позволило ему скопить немаленькую сумму для обычного человека.

— Капитан? — Барт трижды постучал в дверь.

— Войди, — раздался мелодичный голос.

Палач видел в своей жизни много жуткого дерьма. Щупальца гигантского кракена толщиной с вековое дерево, промелькнувшие под их пиратской шхуной; кровавые ритуалы островных шаманов, принадлежащие им бесчисленные деревянные клети с рабами,