— А браконьеры здесь бывают? — поинтересовался я, вспоминая прошлую жизнь.

— Очень редко и недолго, — ответила Алина. — Их здесь быстро вылавливают и казнят. В каждом патруле промыслового надзора всегда есть Владеющий, точнее, Идущий Путём, их здесь так называют, так что сбежать от патруля не получится. И если лицензия на лов не в порядке, сразу к судье и к палачу.

Вот это правильный подход. А у нас-то там за браконьерство то ли предупреждение выносили, то ли символический штраф выписывали. Вот и съели всё вкусное из того, что в Волге плавало.

После осетра мир как-то сразу стал лучше и добрее, и даже народная музыка почему-то перестала раздражать. Мы сидели, пили чай, к неудовольствию подавальщицы отказавшись от вина, и лениво болтали о каких-то пустяках, просто чтобы не сидеть молча.

— Привет, подруги! — раздалось рядом.

Возле нашего стола стояли две молодые, лет девятнадцати, девушки. Обе симпатичные, даже красивые, и судя по красоте, скорее всего, одарённые. Видимо, те самые девушки из Белого города, о которых предупреждал портье.

— Привет, — насторожённо отозвалась Ленка, а Алина с Ганой просто кивнули, с любопытством их рассматривая.

— Уступите своего мальчика на вечерок, — широко улыбаясь, предложила одна из них, выглядящая чуть постарше. — Мы его чему-нибудь новому научим. Или давайте поменяемся — вон у окна двое наших сидят, выбирайте любого.

На меня волной накатила глухая злость. Многое было в моей жизни, но вот чтобы меня выбирали, как на базаре — опыт для меня совершенно новый и неприятный.

— Это мой муж, — спокойно ответила Ленка, хотя я чувствовал, что спокойной она вовсе не была, — и я его никому не собираюсь уступать.

— А моим мнением вы, кстати, не собираетесь поинтересоваться? — со злостью спросил я.

Обе девицы уставились на меня с таким удивлением, с каким уставились бы на внезапно вылупившегося из бревна Буратино, который заговорил бы с ними на тему сексуальной распущенности.

— А ты против, что ли? — недоумённо спросила старшая.

— Микса, ты что, не видишь, что это иностранцы? — толкнула её в бок вторая. — Пойдём отсюда, ну их. Лучше найдём нормальных.

— Погоди, — остановила её старшая и обратилась к Ленке: — Давай дружеский спарринг со ставкой. Если ты побеждаешь, забираешь обоих наших, у вас как раз трое будут. А если я, то я на ночь забираю твоего. Да ладно, договорюсь я с ним, куда он денется.

— Я не собираюсь делать ставкой мужа, — ответила ей Ленка, и я почувствовал её бешенство. — А вот набить тебе морду могу без всякой ставки.

Девица ухмыльнулась и начала строить какой-то конструкт. Какая-то боевая функция у него, вероятно, была, что-то такое чувствовалось. Но уровень Владения был слабоват даже для первого курса Академиума, на таком уровне мы строили конструкты в старшей школе — медленно, неуверенно, и в целом довольно жалко.

Я почувствовал выброс Силы от Ленки, едва заметно, но всё же всколыхнувший реальность, и почти построенный конструкт разлетелся в клочья. А затем Сила над девицами почти ощутимо сгустилась, сначала заставив их упасть на колени, а затем продолжая вдавливать их в пол.

— Идущая, мы просим прощения, — прохрипела старшая девушка. — Мы не хотели оскорбить вас.

Ленка, немного поколебавшись, отпустила их, и девушки, пошатываясь, неуверенно поднялись на ноги.

— Оставьте нас, — царственно распорядилась Ленка.

Девицы не заставили её повторять дважды и моментально исчезли.

— Неплохо, Лена, — одобрительно сказала Алина. — Можешь ведь. Главное, научись делать такое в любой момент, а не только когда тебя разозлили.

— Сама не знаю, как это вышло, — растерянно сказала Ленка.

— А знать тебе и не нужно, — усмехнулась Алина. — Знание — это путь учёного. Путь Владеющего — воля.

— Скажи, Лина, — спросил я, ещё будучи в некотором смятении, — у них что, вот так вот принято?

— Ну да, — пожала плечами Алина. — Девчонки из Белого города отдыхают и хотят найти себе на ночь мужчину. Или двух. Или, если совсем уж хочется приключений, то и трёх. На самом деле никто же не против, мужчинам такой интерес скорее льстит. Силой их, конечно, не тащат, однако никто никогда и не отказывается. К женатым редко пристают, но если всё же пристают, то жёны обычно не возражают, особенно если им предложат хорошую замену.

— Какой разврат, — ошеломлённо заметил я.

— Нормы морали в каждом обществе свои, — пожала плечами Алина. — У нас вот разрешается многожёнство, а здесь это считается отвратительным. У чёрных хазар только моногамные браки, а у белых либо моногамные, либо женщина не замужем и свободно меняет мужчин. Ну мужские гаремы ещё есть, но их можно по пальцам пересчитать, мало кто может позволить себе держать гарем. Да и сам мужчина далеко не ко всякой в гарем пойдёт.

— Погоди, а я вот точно знаю, что аристократка может изъять мальчика из семьи к себе в гарем, — усомнился я.

— Несовершеннолетнего, — уточнила Алина. — Да, есть такой древний закон, но реально он уже лет тысячу как не применяется. Даже если кто-то и захочет такое проделать, разрешения не получит никогда и ни за что. Только по согласию семьи. Но знаешь, семья всегда соглашается. Для всей семьи, включая самого мальчика, это огромный скачок вверх. Не говоря уж о том, что семья просто становится очень богатой. Для мальчика из бедной семьи попасть в гарем аристократки — это несбыточная мечта.

Я обернулся, ища глазами тех девушек и обнаружил, что они присоединились к мужской компании за столом немного дальше от нас. Мужчины явно чувствовали себя польщёнными вниманием, и, судя по принимаемым позам, пытались продемонстрировать себя с лучшей стороны.

— Что ты ни говори, Лина, — констатировал я, — а всё-таки это разврат.

— Ну, я, в принципе, согласна, — улыбнулась та.

Глава 14

Переход по горным тропам лёгким для нас не стал. Одна только радость, что нам не нужно было опасаться зверей, бандитов, и вообще лишних глаз — Алина сделала что-то неуловимое, и вокруг повеяло какой-то неземной жутью. Мы с Ленкой после нескольких неудачных попыток и с помощью Алины сумели всё-таки отгородиться, но я, пожалуй, уже был близок к тому, чтобы просто убежать. Как сказала Алина, на расстоянии это проявляется как предчувствие чего-то нехорошего и ощущение недоброго взгляда. Человек или зверь начинают испытывать желание срочно развернуться в другую сторону, и чем ближе к нам, тем это желание сильнее. Но груз от этого легче не стал, да и горная тропа — это совсем не натоптанная организованными туристами дорожка в берёзовой роще.