— Держи, — Вадим сунул в мою руку флешку, я крепко сжала её в ладони. — Больше ничего не скажешь?

— Радуйся, что не посадила тебя в тюрьму, — холодно сказала я. — Доказательства того, что ты меня изнасиловал, всё ещё у меня, так что я бы на твоём месте ходила и оглядывалась.

— Если бы хотела, ты бы уже их использовала, — заметил Вадим.

— Использую, если в этом возникнет необходимость.

Я развернулась и пошла, надеясь, что он не увяжется следом. Но Вадим только крикнул:

— Пойду праздновать, что избавился от такой шлюхи!

Стоявшие в очереди парочки удивлённо уставились на нас. Отвечать не стала, повела плечом и пошла дальше. Сам же себя унизил, я унижаться не буду. Хватит, наунижалась.

Первым делом отправилась в салон, где наконец избавилась от медовых локонов и вышла обладательницей строгого каре на ножке. Волосы стали чёрными, с едва заметным синим оттенком. Непривычно, конечно, но мне понравилось. Даже дышать стало легче, словно я, как змея, только что сбросила кожу. Следующей переменой стали глаза: я купила пару цветных линз карего цвета — ничего вызывающего и необычного. Сделав фотографии, переслала их и на следующий день в неприметном кафе забрала два паспорта: российский и заграничный. Теперь меня зовут Карина, к имени тоже придётся привыкать.

Следующим шагом стал перевод всех денег из трастового фонда на несколько счетов. Чем больше шагов я делала к свободе, тем сильнее сжималось от страха сердце: постоянно казалось, что за мной кто-то следит. Константин звонил каждый день, и всякий раз при звуке его голоса хотелось заткнуть уши и громко закричать. Держалась. Отвечала привычно, спокойно, а он становился всё развязнее, отбросив все любезности. Уже вовсю чувствовал себя хозяином, а меня видел своей собственностью.

Билеты были куплены, чемоданы собраны, меня ждала Бразилия. Для начала там проще всего затеряться, искать в первую очередь будут в Европе. Оставалось последнее дело, которое надо сделать, но оно же было и самым тяжёлым.

Большие очки скрывали половину лица. Сквозь стёкла я наблюдала за прохожими, выискивая знакомую фигуру. Когда заметила, невольно напряглась, выдохнула — никого. Аня пришла одна. Ожидаемо прошла мимо, не узнав, поэтому я её окликнула.

— Ты очень удивила своей просьбой о встрече.

Она говорила холодно, не скрывая неприязни. Я сняла очки, достала из сумки флешку и протянула ей через стол.

— Это украденные у Макса данные. Верни ему.

— Значит, это действительно была ты, — скривилась Аня.

— Нет, не я. — Не хочу оставлять о себе такие воспоминания. И брать на себя чужую вину тоже не хочу. — Присядешь? Я расскажу, как всё было на самом деле.

Аня нехотя села, заказала чай и ожидающе посмотрела на меня. Вдох-выдох. Рассказать обо всём конечно не смогу! Ни ей, ни кому бы то ни было. Но в общих чертах можно.

— Данные украл мой муж, Вадим. И атаку организовал тоже он. Хотел мне отомстить.

— Ты замужем? — удивилась Аня. Об этом, видимо, Макс рассказывать не стал.

— Была, — я усмехнулась. — Неважно. Когда я исчезла… Это тоже сделал Вадим. Он накачал меня наркотой и три дня держал в нашей квартире. Мне едва удалось сбежать.

— Но почему ты сразу не вернулась к Максу?! Он места себе не находил! До сих пор очень переживает. — Аня заметно смягчилась и сейчас искренне переживала за друга. Я тоже очень сильно за него переживала, но назад пути уже нет.

— Я не вернусь, — сказала тихо, опуская глаза. — Не спрашивай, почему. Просто скажи Максу, что мне было очень хорошо с ним. Это правда. И что мне жаль, что так получилось…

В их глазах он замечательный человек, что изменилось бы, скажи я правду о том, как начинались наши отношения?

— Ты должна поговорить с ним! Обязательно всё расскажи, он поймёт!

— Нет, — я покачала головой. Поймёт, знаю. Но после всего, что со мной сделали Вадим и Константин даже мысль о том, что кто-то ко мне прикоснётся, вызывала отвращение. Макс заметит, придётся рассказать, что произошло на самом деле, а увидеть презрение в его глазах… Этого я не переживу. Не сейчас, когда хрупкое душевное равновесие может пошатнуться от любого неосторожного слова.

— Всё равно не понимаю. — Аня потёрла переносицу. — Он ведь нравится тебе. И любит тебя. Это я тебе серьёзно говорю, мы достаточно долго знакомы. Макс никогда ни на кого так не смотрел, как на тебя.

— Не надо, — поморщилась я. — Я всё понимаю, но по-другому поступить не могу. Мне было важно, чтобы он знал — я его не предавала. Но косвенно он пострадал из-за меня. Теперь я ничего ему не должна.

Я поднялась, чувствуя, как в горле начинает расти огромный ком, мешая дышать. Не хватает ещё разрыдаться перед ней. Мы не подруги, но наверняка могли бы ими стать в другой жизни. А мне так сильно хотелось поделиться хоть с кем-нибудь…

— Лена! — Аня смотрела так понимающе, что пришлось скорее надеть очки, чтобы скрыть набежавшие слёзы. — Если ты захочешь поговорить…

— Спасибо, — хрипло прошептала я и почти бегом покинула кафе.

Наверняка это предложение было продиктовано не желанием помочь мне, скорее — Максу. Может, захоти я встретиться ещё раз, и она точно пришла бы не одна. Но даже не искреннее, её предложение пробило брешь в груди — очередное напоминание, как сильно я одинока.

Вечером я позволила себе открыть видео с его интервью и смотреть, смотреть на него. На то, как движутся губы, когда говорит, как переплетаются длинные пальцы, лежащие на колене. Он был моими недолго, так же как я — его. И отношения наши можно было назвать как угодно, кроме «идеальные». Но я так сильно скучала, что это было даже физически больно.

Старый телефон, от которого я до сих пор не избавилась, зазвонил. Константин, даже смотреть на экран не надо — я оставила телефон лишь для связи с ним, чтобы не заподозрил ничего, пока я в стране.

— Ты достаточно подготовилась? — в голосе звучало недовольство. Хозяин явно не привык так долго ждать.

— Да, хозяин, — я позволила себе максимальную покорность, зная, что это будет наш последний разговор. — У вас будут какие-нибудь особые пожелания?

— Пожелания? — Можно было отчётливо представить, как он самодовольно улыбается. — Ты быстро схватываешь. Что ж… Растяни свою попку как следует, завтра я хочу начать сразу с неё.

Меня передёрнуло. Беззвучно вздохнув, я покорно спросила:

— Что-нибудь ещё, хозяин?

— Об остальном узнаешь завтра. Машина приедет в семь.

На следующий день в шесть вечера мой самолёт вылетел из Внуково. Телефон остался в мусорном баке. Я улетала к свободе, оставляя в Москве не только своё сердце, но и душу.