Бабуля довольно улыбнулась. На кухню зашла мама, поздоровалась, подошла к печи, помешала что-то деревянными щипцами в большой эмалированной кастрюле. На кухне сильно пахло хозяйственным мылом. Снова стирка, — догадался я.

— Мам, а прачечной в городе нет? — поинтересовался между делом.

— Почему нет, есть, — ответила мама, снова прикрывая кастрюлю крышкой. — По дороге к вокзалу в доме быта находится, — уточнила она.

— А чего мы тогда дома стираем? — спросил я. — Дорого сдавать?

— Да нет, стоит дешево, — ответила мама, — но стирают там плохо, рвут белье часто. Одежду вообще сдавать нельзя. А сейчас еще и машина гладильная у них сломалась. Совсем смысла нет таскать туда-сюда.

— Понятно. Очень жаль, тяжелая это работа, — сказал я сочувственно.

Мама, кивнув согласно головой, снова ушла в комнату к детям. А я провалился в воспоминания детства. Мы всегда сдавали белье в прачечную. Дома места толком для стирки и сушки белья не было. Сдавали не только постельное белье и полотенца, но и одежду (майки, рубашки). К тому же в Москве прачечных было в достатке, да и оборудование в них было неплохое. Одно из ярких воспоминаний для меня — это как упаковывали белье для стирки, завязывая узлом в простынь. У нас дома были выделены специальные простыни для прачечной. В них мы складывали грязное белье и бумагу со списком. А получали в прачечной уже постиранное белье, упакованное в бумагу и перевязанное шпагатом. До сих пор помню накрахмаленные до хруста простыни и пододеяльники, которые приходилось с усилием раскрывать, чтобы заправить в них одеяло.

Упс! Замечтался. За воспоминаниями не заметил даже, как пообедал и чаю уже попил. Надо бы пойти позаниматься немного, подумал я и побрел за секретер изучать экзаменационные тетради. Успел позаниматься всего часа полтора, как раздался стук в дверь и в дом вошла Никифоровна.

Я вышел в коридор поздороваться с ней.

— Здравствуй, Паша! — сказала Никифоровна, заходя с нами на кухню.

Бабуля, поздоровавшись с подругой, шустро начала наливать ей чай и выставлять на стол варенье и сушки.

— Я ненадолго забежала, — сказала, садясь, Анна Никифоровна, — по делу, — добавила она серьезно.

— Из области сегодня позвонили, подтвердили проведение внеплановой ревизии по случаю передачи дел новому начальнику, — начала рассказывать она. — Комиссия в среду уже приедет и начнет работать.

— То есть, это послезавтра, как вы и предполагали, — уточнил я.

— Да, поэтому я попрошу тебя помочь с друзьями, — сказала Никифоровна и быстро добавила, глядя на бабушку, — если никто не против, конечно.

Бабуля махнула рукой.

— Да я разрешила уже ему. Пусть поработает.

— А я с друзьями уже тоже договорился, — вставил я свои пять копеек, — Славку и Мишку отпустили, проблем не будет.

Никифоровна облегченно вздохнула.

— Ну хорошо. Спасибо! Тогда послезавтра приходите на базу к 8.00. Проверка в 8.30 начнет работать. Будет время показать вам все и распределить участки.

— Договорились, — ответил я, — мы не подведем.

Глава 17

Вторник, 22.02.71 г. Дома у Домрацких-Ивлевых

Проводив Никифоровну и закрыв за ней дверь, бабуля повернулась ко мне:

— Учебники по французскому в библиотеке взял?

— Взял, — ответил я с нотками некоторой обреченности в голосе.

— Неси, — требовательно сказала бабуля, — будем заниматься, а то вон вечер уже, спать скоро.

Я притащил на кухню свою добычу из библиотеки, взял также новую тетрадь и ручку, и захватил здоровенный словарь, который лежал у меня среди учебников. Глядя на словарь, с ностальгией вспомнил онлайн-словарики в своем ноуте и смартфоне. Блин, как удобно с ними было!

— Начнем с произношения, — сказала бабушка, — посмотрим, что ты помнишь. И повторим сегодня основные местоимения и глаголы 1 группы, — добавила она.

Похоже, она не сильно верит, что я ничего не помню, — мелькнула у меня мысль. Слишком много ждет от первого занятия.

И понеслась!

С французской фонетикой мы как-то сразу друг другу не понравились, начиная с горловой «r», которая в моем исполнении упорно превращалась в аналог белорусской «г», и заканчивая мягкими «d» и «t», которые у меня более-менее получались, когда я произносил сами звуки, но полностью исчезали, как только нужно было произнести какое-то слово с ними.

Бабушка сначала мужественно терпела мои потуги, но видно было, что раздражалась все больше и больше и, когда я в очередной раз в местоимении «tu» не смог произнести «t» мягко, она взорвалась.

— Да сколько можно «тюкать» и «дюкать», — рассвирепела бабуля, — как можно настолько забыть язык?! Что тут сложного! Просто помни, что во французском эти звуки перед гласными «i», «e», «u» мягкие всегда, ты понял «ВСЕГДА»!

— Да понял я, — не отставал я от нее по тональности дискуссии, так как уже изрядно утомился этими фонетическими изысками, — но это не так просто, когда надо говорить. Тут попробуй слово вспомни, а еще и про звуки не забывать — это перебор. Да и что такого страшного, ну произнес их твердо, значение слова ведь не поменялось от этого!

— Да у меня от твоего произношения уши в трубочку уже свернулись, а знаешь почему? — распалилась не на шутку бабушка. — А чтоб не дать моим мозгам вскипевшим через уши вытечь!

— Да что вы так кричите! — ворвалась на кухню мама. — Я детей спать пытаюсь уложить, но какое там, они ж с таким интересом вашу перепалку слушают. А ну стихли все, не то сами сейчас пойдете колыбельные петь. Можете даже на французском! — с вызовом закончила мама и ушла, хлопнув дверью.

Мы с бабулей переглянулись. Вид у обоих был взъерошенный.

— Ладно. Что-то пошло не так в этот раз, — сказал я примирительно, — я многое забыл, но может постепенно вспомню и дальше получше будет.

— Давай лучше чаю попьем, пока друг друга не поубивали, — сказала бабуля усталым голосом. — Сама не знаю, чего я так завелась. Просто раньше ты так свободно говорил…, — как-то растерянно добавила она.

На этом наш первый опыт совместного обучения подошел к концу. Бабуля мне наметила фронт работ в качестве домашнего задания, мы попили чаю, и я побежал к Ивану. Вспомнил, что обещал зайти к нему по поводу Тимура. Время специально выбрал позднее — чтобы он точно успел вернуться. Я же понимаю специфику работы в милиции — никакого точного графика там и в помине нет. Повезет — отпустят по расписанию, не повезет — застрянешь на всю ночь.

Иван, к счастью, был на месте. От чая, предложенного тетей Машей я отказался — видно было, что Иван уставший, и я не хотел отнимать у него время гостевыми процедурами. Просто сели в гостиной, и он