— На счёт три, — шепнул я. — Раз, два…

Я остановил время. Вода в фонтанчике застыла, гвардейцы остановились. Возле одного завис комар. Гвардеец почти достал его своей огромной мускулистой ладонью.

Пришлось чуть повернуть его в сторону, чтобы рука долбанула экстера по голове. Отвлечёт на несколько секунд.

Надо ещё вывести из строя гвардейца в экзоскелете. Суровый мужик смотрел перед собой. На правом глазу у него была линза, к который подключена куча датчиков. У прежнего их не было, так что этот вполне смог бы увидеть нас в темноте.

Я нашёл, куда шли проводки, и с трудом вырвал их из какого-то блока. Теперь найти, как сломать броню. Вот тут, должно быть, батарея. Но провод очень толстый и армированный, ножиком его не перережешь.

А сам гвардеец в своей броне весил непомерно много, без крови я его не сдвину.

Там, где он прошёл, некоторые камни брусчатки вывернулись, вес в броне ведь огромный. Я подобрал один булыжник, нацелил его на кабель, и толкнул изо всех сил. Сработает.

У остальных я просто отстегнул магазины винтовок и с трудом передёрнул затворы, чтобы вытащить патроны из стволов.

Я вернулся на место. Можно было сделать и лучше, но я и так потратил больше крови, чем хотел. Да и Камень не будет работать всю ночь, нужно его поберечь.

Время вернулось к своему ходу.

— Три! — произнёс я.

Гвардеец, который отгонял комара, шлёпнул экстера по затылку. Тот повернулся с возмущённым видом. Гвардеец в экзоскелете замер, не в силах двигать ногами.

Остальные рассматривали своё оружие, от которого внезапно отвалились магазины.

Паха добежал до них первым. Один ударом он вырубил экстера, вторым гвардейца, который отгонял комара. Алекс швырнул камень в офицера, Серёга повалил на землю ещё одного штурмовика, который с глупым видом смотрел, как бьют его товарищей.

Гвардеец в недвижимом экзоскелете смотрел на всё это избиение и ругался на немецком. Но замолчал, когда Паха выдал ему свой коронный в челюсть.

— А можно я надену эту броню? — спросил Кирилл, когда всё закончилось.

— Нет, — сказал я. — Мы этого гвардейца будем выколупывать оттуда до утра. В канал их!

Пришлось повозиться только с экзоскелетом, который пришлось нести впятером. Мне на руку сел тот самый комар, и мгновенно вспыхнул, стоило ему попробовать мою кровь. Хотя укушенное место начало чесаться.

— Отлично выглядим, — сказал Паха, осматривая новую броню. — Куда теперь?

Я достал из потайного кармашка офицерской формы гладкий пластиковый пропуск.

— Идём, — я пошёл первым, вспоминая тот путь, что показал мне Камень.

Наш небольшой отряд прошёл один квартал и остановился у входа во дворик. Там стояли парочка гвардейцев, пристально на нас смотревших. Нет бы им играть в карты и пить, они работают. Но тревогу пока не подняли, в темноте нас не отличить от настоящих патрульных.

— Алекс, Серёга, разберитесь! — приказал я.

Много времени не ушло. Даже не понадобились Камни. Звуки ударов, приглушённые стоны и мы у цели.

Те гвардейцы охраняли очень старую каменную лестницу с обшарпанными ступеньками. Внизу, куда она вела, торчала вполне себе современная стальная дверь с электронным замком. Я вставил в него карточку и дверь, подумав секунду, открылась.

— Теперь очень тихо, — сказал я.

В коридорчике, выложенном зелёной плиткой, и освещённом лампами дневного света не было ничего особо интересного. Да и патрульных нет. Наши шаги гулко отражались от стен. Камера, торчащая в углу, даже не повернулась за нами следом.

В самом конце коридора торчала ещё одна стальная дверь, но замка в ней не было. Зато эта камера к нам повернулась. Через хрустящий хриплый динамик кто-то что-то спросил на итальянском.

— Просят пароль, — догадался Паха.

— Выбей дверь!

— Есть, босс!

От усиленного удара стальная дверь влетела внутрь, прибив одного охранника. Я влетел следом и саданул второго, который уже почти добрался до тревожной кнопки.

От удара под дых он хрипло вздохнул, а Алекс зарядил ему кулаком по морде. Больше никого.

Кирилл склонился над пультом охраны с кучей мониторов и каких-то ещё экранов.

— Сможешь его вырубить? — спросил Алекс.

— Без проблем, — ответил он.

— А откуда ты разбираешься в такой технике, Кирилл? — произнёс Серёга. — Это же очень сложная охранная…

Кирилл залез под стол и выдернул сложную охранную систему из розетки.

— Смотрите, что тут есть, — он показал кабель, идущий от электрочайника. — Розетка одна, так что вряд ли кто-то удивится, что всё погасло.

— Хорошо, что здесь не швейцарцы, — сказал я.

Пришлось спуститься ещё глубже. Света в этих выдолбленных в земле коридорах совсем не было, никто не озаботился сделать здесь проводку. Чем дальше мы шли, тем холоднее становилось. Дышать здесь сложно, воздух очень тяжёлый. В нос лезла пыль.

— Для чего эти ниши? — Паха показал рукой на несколько отверстий в стенах.

— Захоронения, — сказал Алекс. — Тут были могилы первых христиан, как я читал. Под Римом много таких катакомб.

Таких ниш становилось всё больше и больше. Некоторые пустые, в некоторых лежали кости. Паха вздрогнул, увидев чей-то череп.

— Первые христиане? — спросил он. — Но ведь Церковь говорит, что мартиры якобы были первыми христианами.

— Плевать, — сказал я, светя фонариком. — Потише там, нас может быть слышно.

Узкий коридор очень запутанный. Иногда он расширялся до небольших камер. В этих холодных камерах было ещё больше древних могил. Иногда под ногами с писком пробегали крысы.

Но я знал, куда иду. Я шёл к своей старой отложенной мести.

— Слышите? — Паха замер. — Кто-то кричит.

— Мы близко, — я пошёл быстрее.

Тут не было двери туда, куда я хотел попасть, её замуровали. Но раствор в камнях давно уже иссох, видны огромные щели, сквозь которые проходил свет с другой стороны.

Теперь крик услышали все. Полный боли, он всё никак не умолкал. На какое-то время он стих, но потом стал ещё громче.

— Развалите стену, — сказал я. — И потише.

— Что это за место? — Кирилл вздрогнул, услышав очередной крик.

— Тюрьма инквизиции. Мы пришли.

Серёга и Паха начали разбирать камни. Это было несложно, уже через минуту можно было пролезть.

Здесь света было полно. Большое круглое каменное помещение, в центре которой стоял памятник апостолу Петру, только с мартирским крестом в руках.

Вдоль всех стен на первом и втором этаже были стальные двери, очень много дверей. Из-за одной слышался тот самый крик. А ведь это та самая камера, где сидел я в одном из циклов. Три долбанных года.