Шрифт:
Закладка:
Не забывайте о разнице
Когда мужчины и женщины доживают до зрелого возраста, набираются жизненного опыта и начинают чувствовать себя спокойнее, они нередко перестают опасаться выражать эмоции, даже такие, которые они, особенно мужчины, долго подавляли. Но нам все равно никуда не деться от того факта, что у женщин не такое восприятие эмоций и реальности, не такие реакции и не такие воспоминания, как у мужчин, и эти различия, обусловленные структурой и функциями мозга, лежат в основе самых разных и интересных недопониманий. Эван и Джейн в конце концов научились видеть реальности друг друга. Когда она ни с того ни с сего начинала плакать, он пытался понять, не проявил ли где-либо безразличия. Когда она уставала и не хотела заниматься любовью, он боролся со своими инстинктами и верил ей на слово. Когда он становился раздражительным и ревнивым, она понимала, что не уделяет ему достаточно сексуального внимания. Но когда они наконец-то достигли взаимопонимания, все снова изменилось. Женскую реальность впереди ждет еще один – последний – сдвиг.
Глава 7
Мозг зрелой женщины
Однажды утром Сильвия проснулась и решила, что все, с нее хватит. Она хочет развестись. Ей стало ясно, что ее муж Роберт – эмоционально недоступный эгоист. Ей надоело слушать его тирады, она была сыта по горло его требованиями. Но окончательно ее добило вот что: она на неделю попала в больницу с кишечной непроходимостью, и он навестил ее всего два раза. Причем оба раза пришел, чтобы спросить, как сделать что-то по дому.
По крайней мере, именно так Сильвия, привлекательная женщина с темно-русыми волосами, ярко-голубыми глазами и пружинистой походкой, объяснила мне все во время терапии. Еще лет с двадцати она, как ей казалось, только и делала, что обслуживала нужды эгоистичных, своенравных людей. Она решала их проблемы, вытаскивала из алкоголизма или абьюзивных[447] ситуаций, а в благодарность они эмоционально высасывали ее досуха. В пятьдесят четыре года она оставалась очень привлекательной и энергичной. Больше всего ее изумляло то, что в последнее время, как ей казалось, с глаз спала какая-то пелена, и она стала видеть все совсем не так, как раньше. В душе вдруг не осталось никаких позывов спасать других и заботиться о них. Она была готова пойти на риск и следовать за своей мечтой. «Что в моей жизни не так? – спросила себя она. – Я хочу от жизни чего-то большего, чем это!» Много лет она готовила, убирала и растила троих детей – была типичной домохозяйкой. Ей очень хотелось работать, но Роберт сделал это просто невозможным, отказываясь помогать по дому. Двадцать восемь лет она воспитывала, любила и везде возила детей, следила, чтобы уроки были сделаны, ужин – съеден, а дом не развалился на части. А теперь она вдруг спросила себя: зачем?
История Сильвии – весьма распространенный в последнее время «ритуал взросления»: женщина после наступления менопаузы вдруг отказывается от всех и от всего и начинает жизнь заново; особенно это заметно сейчас, когда в этот этап жизни вступают более 150 000 американок в месяц. Этот процесс потрясает женщин, находящихся на стадии перименопаузы, и шокирует многих мужей. Женщина после наступления менопаузы уже не задумывается о том, как ублажить других, и теперь хочет ублажать себя. Эту перемену считают моментом психологического развития, но еще она, скорее всего, вызвана новой биологической реальностью женского мозга, в котором происходит последняя в жизни глобальная гормональная перемена.
Если бы мы посмотрели на мозг Сильвии через МРТ-сканер, то увидели бы там совсем не такой пейзаж, как буквально еще несколько лет назад. Импульсы, проходящие через мозговые структуры, теперь отличаются постоянством – больше нет скачков и спадов эстрогена и прогестерона, вызванных менструальным циклом. Ее мозг теперь – более уверенная в себе и стабильная машина. Мы больше не видим нейронных связей в миндалевидном теле, которые резко меняли ее восприятие реальности незадолго перед месячными и иногда заставляли ее видеть безысходность или слышать оскорбления там, где их не было. Мы видим, что нейронные связи между миндалевидным телом (эмоциональным процессором) и префронтальной корой, отвечающей за управление эмоциями и рассудительность, полностью функциональны и работают постоянно. Они уже не заглушаются в определенные дни месяца[448]. Миндалевидное тело по-прежнему зажигается ярче, чем у мужчины, когда Сильвия видит угрожающее лицо или слышит о какой-нибудь трагедии, но она куда реже заливается слезами[449].
Средний возраст менопаузы – 51,5 года, это момент, наступающий через год после последних месячных. Двенадцать месяцев проходит с тех пор, как яичники перестали вырабатывать гормоны, усиливавшие ее центры общения и эмоций, стремление помогать, заботиться и любой ценой избегать конфликта. Сами структуры никуда не делись, но вот топливо, на котором работал мощный мотор «Мазерати», отслеживающий чужие эмоции, начинает заканчивается, и этот дефицит резко меняет восприятие реальности. Вместе с эстрогеном снижается и уровень окситоцина[450]. Ее меньше интересуют нюансы эмоций, она меньше стремится сохранить покой и мир, а еще она получает меньше дофаминовой подпитки от того, что ей нравилось делать раньше, даже от разговоров с друзьями. Не получает она и успокаивающую окситоциновую награду от ухода и заботы за маленькими детьми, так что с меньшей внимательностью относится к чужим потребностям[451]. Все эти перемены могут произойти очень резко, и проблема состоит в том, что семья Сильвии изнутри никак не может видеть, как переписываются ее внутренние правила.
До менопаузы мозг Сильвии, как и большинства женщин, программировался сложным взаимодействием гормонов, прикосновений, эмоций и мозговых структур, заточенных на заботу, спасение и помощь окружающим[452]. Если говорить об общественном поведении, она всегда получала подкрепление, ублажая других. Стремление установить связь, тщательно отстроенное желание и способность читать эмоции иногда заставляло ее помогать даже в безнадежных случаях. Она рассказывала мне, как гонялась за своей подругой Мэриан по городу, чтобы убедиться, что та не сядет за руль во время запоя; почти все время от сорока до пятидесяти лет Сильвия пыталась удовлетворить желания требовательного отца, который начал впадать в маразм после смерти ее матери; наконец, она не
