спустилась к своей машине и поехала в суд, предвкушая уже привычный утренний разговор с Виталием. Однако сегодня он почему-то мне не звонил, и, признаться, меня это расстроило. Вчера вечером, уехав от Натки, он доставил меня к моей машине и очень нежно попрощался, поцеловав в висок. Знал, что я терпеть не могу прилюдно целоваться и обниматься. И перед сном мы тоже переписывались, пока в половине двенадцатого он мне не пожелал спокойной ночи. И что случилось за ночь?

Надо признать, что пустой тревожностью я никогда не страдала. Причин, по которой не состоялся утренний звонок, могло быть сколько угодно. Ранняя деловая встреча, например. Поэтому, решив, что рано или поздно Миронов обязательно найдется, я доехала до работы и с головой погрузилась в дела. Одно из основных умений судьи – полностью погружаться в рассматриваемое дело, не отвлекаясь на посторонние мысли. Даже очень важные.

Дела сегодня были все как на подбор непростые. К обеду я успела довольно сильно устать, с удовлетворением отметив, что на вторую половину дня заседаний у меня не назначено и можно будет в тиши кабинета спокойно поработать с документами. В телефоне, который я оставляла в кабинете, не было ни одного не принятого звонка и сообщения от Виталия.

Конечно, с уважением относясь к моей работе, он почти никогда не звонил днем, понимая, что я занята и все равно не отвечу. Но с учетом утреннего пропущенного разговора молчание начинало выглядеть странно. Неужели я была права, говоря Натке про растаявший утренний туман, и вчерашнее знакомство с моими родственниками привело именно к тому, чего я все это время подспудно и опасалась – к исчезновению этого человека из моей жизни. Внезапно я поняла, что от подобного удара не оправлюсь очень долго.

В кабинет заглянула Машка, спросила, пойду ли я обедать. Еще совсем недавно я бы с удовольствием согласилась, чтобы рассказать подруге о Сенькиной выходке, но сейчас у меня язык не ворочался от огорчения, а еще начинала глухо и надсадно болеть голова, как часто бывало, когда я была действительно серьезно расстроена.

– Что-то случилось? – спросила меня проницательная Машка. – А то, я смотрю, ты, мать, не в настроении.

– Голова болит, – вяло сказала я. И даже не соврала. – Ты иди, Маш, сама.

– А ты что, будешь голодной до вечера сидеть?

– Попрошу Диму, он мне что-нибудь купит.

Но моим планам на сэндвич не суждено было сбыться. Мой помощник заглянул в кабинет крайне взбудораженный. Даже волосы на голове были взъерошены, и это у Димы, который всегда выглядит как сама респектабельность.

– Елена Сергеевна, вы можете меня отпустить? – спросил он скороговоркой, аж задыхаясь от волнения. – Мне звонили из полиции. Они задержали Ксюшу.

– Кого?

– Ксюшу. Ту девушку с собакой, с которой я застрял в лифте, когда угнали мою машину. Ну, которая из банды.

– Да я уже поняла.

– Ее задержали в такой же точно ситуации. Она пыталась обмануть еще одного молодого человека, но он, в отличие от меня, заподозрил неладное и вызвал полицию. Ее привезли в отдел, сейчас она дает показания, и меня попросили приехать на опознание. Вы меня отпустите? Это все-таки шанс вернуть мою машину.

– Да не волнуйся ты так, Дима, – успокоила его я. – Разумеется, я тебя отпускаю, и если опознание задержится, то можешь сегодня уже не возвращаться. Ты же знаешь, как я хочу, чтобы твою машину нашли.

Воспоминание о машине и всем, что с ней связано, было довольно болезненным, потому что вновь напомнило о пропавшем Виталии Миронове. Спросить, что произошло, или не спрашивать? Я закусила губу, потому что никогда никому из мужчин не навязывалась, и делать это сейчас не собиралась.

– Дима, ты позвони мне потом, чтобы рассказать, как все прошло, – вместо этого сказала я. – Мне же интересно.

– Конечно, Елена Сергеевна. И спасибо вам, вы всегда входите в положение. Я завтра обязательно разберусь со всеми документами, вы даже не думайте. Или, если понадобится, в выходные выйду.

В исполнительности своего помощника я не сомневалась. Оглядев кипу документов, лежащих на моем рабочем столе, я вздохнула, писанины мне предстояло достаточно – хватит, чтобы занять мозги до глубокого вечера. Дима ушел, а это означало, что я осталась без еды. Есть, конечно, и не хотелось, но где-то внутри начинала жечь и расширяться небольшая черная дыра, которая образовалась там давным-давно в ответ на какие-то очередные неприятности и начинала пульсировать каждый раз, когда в желудок поступало очень много кофе или слишком долго не поступало никакой еды. Как сейчас.

Пытаясь найти компромисс с дырой, я налила себе не кофе, а чаю и решительно погрузилась в дела. Из толщи бумаг я вынырнула только в шесть часов вечера, да и то только потому, что у меня звякнул телефон. «Миронов» было написано на экране, и сердце забилось быстро-быстро, словно сгоняя волну напряжения, в котором я, оказывается, весь день находилась.

– Привет, Виталий, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. – У тебя все в порядке?

– В полном, – заверил он. – И у тебя тоже.

– У меня? – Я не совсем поняла, что он имеет в виду. – Ну да, у меня все хорошо. У Натки с Сенькой полная идиллия, ребенок все понял. А я наконец показала тебя родне, причем сразу всей.

– И что? Небо не рухнуло на землю?

Ей показалось или его голос звучал иронически?

– Нет.

– Ну вот, а ты боялась. Но я, Лена, имею в виду другое.

Внезапно я встревожилась, несмотря на то что совершенно его не понимала.

– Сегодня утром мне позвонил человек, представившийся прокурором Говоровым, – продолжал тем временем Миронов. От неожиданности я выронила телефон, потому что вот этого точно не ожидала. Пробрякав по столу, он, к счастью, не отключился, и я подобрала его и снова поднесла к уху.

– Тебе звонил Никита? И что он хотел?

– Он в довольно наглой манере просил меня оставить тебя в покое, а в случае, если я не соглашусь, грозил использовать все свои возможности, чтобы существенно испортить мне жизнь.

Я не верила собственным ушам. Никита, который крайне трепетно относился к карьере и репутации, опустился до прямых угроз? Такому человеку, как Миронов? Несмотря на то что этого мужчину я знала совсем недолго, мне было совершенно понятно, что разговаривать с ним в таком тоне не стоит.

– А ты? – осторожно спросила я, понимая, что мне предстоит услышать что-то захватывающее.

– Для начала уточнил, что именно он имеет в виду под обещанием испортить жизнь. Оказалось, что именно то, что я и подумал. Этот глупец стращал меня всевозможными проверками, которые он нашлет на мой бизнес. Слушай,