и улыбается уголками губ. Мне становится не по себе, что я перегибаю палку, ведь только недавно я не была готова с ним быть, а сейчас позволяю себе лишнее, потому что мне не хвататет его эмоций. Эмоций, который так и остаются недоступны.

- Просто захотелось, - предпринимаю попытку объяснить свое поведение, на что в ответ получаю кривую усмешку.

- Я не против, Ян.

Мы садимся в машину, и я все еще ощущаю сильное напряжение между ног и целый ураган чувств внутри себя. Так много эмоций меня одолевает. Мужчина, который сидит рядом, загадка. Он столько признаний сделал, а все равно остался непонятным. Я наблюдаю за ним украдкой и пытаюсь понять по лицу, что он сейчас испытывает, но сделать это практически невозможно. Видимо, я все же была права - сдерживать себя после нашей близости ему проще удается, а возможно, настанет день и от его чувств вовсе ничего не останется. Это пугает меня не так, как раньше. Сейчас в моей душе что-то болезненно сжимается и тянет, протестуя против негативных мыслей. Чтобы немножко отвлечься, я начинаю разговор, который давно меня беспокоил.

- Что насчет можно и нельзя? - спрашиваю, повернув голову в сторону Рустама. Он выруливает из двора, плавно касаясь руля.

- О чем ты?

- О свои и твоих правах. Я имею в виду наши отношения. Ты сказал, что мы будем жить вместе. Что это означает? У нас все не совсем честно. Ты помогаешь мне с Сашкой. Знаю, что не обязан, поэтому и спрашиваю о том, что допустимо между нами, а что нет. И прежде чем ты ответишь, хочу заявить, что вовсе не собираюсь считаться бесправной. То есть, я не стану терпеть какую-то несправедливость в свою сторону. Достаточно того, что ты мне ничего не рассказываешь о своей жизни, работе, проблемах. Это уже само по себе несправедливо.

Рустам вскидывает брови и немного хмурится, словно ему не нравится то, что я сказала. Что именно не нравится? Что я требую каких-то прав?

- Чего именно ты хочешь, малыш? - качает головой и спрашивает полуохрипшим голосом.

Я непроизвольно сминаю ткань юбки, из-за чего она задирается, оголяя колени и бедра. Замечаю, как взгляд Рустама стекает к моим ногам, поднимается к груди, после чего возвращается к дороге.

- Хочу, чтобы ты сказал, кто я для тебя.

- Ты - все, - просто отвечает он, а у меня грудь сдавливает от этой простой фразы.

14 глава

- А что касается твоих прав, у тебя есть все правы, разумеется, в допустимых границах, Ян. Я думал, что предельно ясно выразился, когда говорил, что хочу от тебя всего, а не только секса. У нас будет так, как бывает у людей в отношениях. И как бывает в семье. Насчет того, что я не рассказываю тебе о своих проблемах, я тоже говорил - это тебя не касается. Для чего вмешивать тебя в то, что с тобой не связано? Это вовсе не означает, что ты мне не важна, поэтому я не вижу смысла вести с тобой по этому поводу откровенные беседы, как раз наоборот, ты мне важна, поэтому есть вещи, от которых я тебя защищаю.

Он так точно угадывает причины моего беспокойства, что мне становится как-то зябко, я даже плечи обхватываю невольно. От него мало что укрывается. Стоит мне открыть рот и попытаться поговорить, или сделать что-то, как Рустам тут же находит правильную причину моего поведения. Не удивлюсь, что мои фортели с отсутствием нижнего белья тоже изначально были ему понятны.

- Ты удовлетворена?

- Почти, - киваю и кошусь в его сторону.

- Что еще не так?

- Раз мы в отношениях, - начинаю осторожно, разглаживая ткань юбки на бедрах и скребя ногтем ручку двери, - в равных..., я считаю справедливым знать о тебе больше. О том, что касается твоего прошлого. Ты обо мне почти все знаешь, а я о тебе ничего.

- Мы знакомы уже восемь лет...

- Это ни о чем не говорит! За это время я о тебе знаю едва ли место твоей работы и что тебе нравится оружие... А до встречи с мамой? Как ты жил? Были ли у тебя близкие родные люди? Как-то я начинала этот разговор с мамой, но она всегда отвечала, что ты не любишь об этом говорить, потом я просто боялась полезть не туда со своими вопросами, поэтому избезала этих тем с тобой. Но сейчас избегать не выйдет. Мне важно знать тебя. Я чувствую такую потребность.

Рустам бросает на меня внимательный взгляд и слегка хмурится, и я уже думаю, что сейчас он откажется отвечать, придумав какое-нибудь оправдание своей скрытности, но он вдруг начинает говорить. Голос его звучит слегка приглушенно и отдается теплыми переливами в груди.

- Мои родители умерли рано. Погибли в аварии. Других родственников у меня нет. Большую часть времени я был предоставлен сам себе. Искал возможность достойно жить не всегда в достойных местах. Мне потребовалось много лет, что бы встать на ноги, учитывая, что мне никто не помогал.

Его рассказ практически безэмоционален. Словно он уже давно все это пережил, и сейчас это просто лишь часть его прошлого, никак не влияющая на настоящее. Я пытаюсь собрать пазл в голове из того, что он мне только что сказал, что говорил и делал раньше. Все его попытки помочь мне до ситуации с Сашкой, его откровенное нежелание оставлять меня в покое, когда я приняла решение уйти - это могло быть связано не только с его чувствами ко мне, но еще и с тем, что он был так одинок, он сам всего добивался, и как сказал, не всегда в правильных местах. Рустам просто не хотел, что бы я мучилась, чтобы я пошла не в ту сторону и не к тем людям. Он хотел показать мне, что у меня всегда будет он, и я смогу к нему обратиться...

- До встречи с твоей мамой я был женат, - здесь его голос будто трескается, а я настолько не ожидаю услышать подобное, что словно замерзаю на несколько секунд, глаза распахиваются, взгляд стекленеет. Я смотрю на Рустама, не моргая и не дыша. Женат?

Молчу, ожидая, что он продолжит, но Рустам больше ничего не говорит, поэтому я сама задаю вопрос:

- А... мама знала?

- Знала.

Медленно начинаю втягивать в себя