- Давай - согласился Сергей

- Ты знаешь в каком виде мозг хранит данные? – спросила Оксана

- Я точно не знаю. Все объяснения из научпопа на этот счет делаются на примере компьютеров, и ты сразу представляешь себе некий жесткий диск, только живой и теплый, а там данные в ячейках.

- Ученые знают только про зоны мозга, отвечающие за определенные функции, нашли они их буквально методом тыка. Они, например, предполагают, что информация о событии, хранится в мозгу разбитая на части по типам данных: звук в одной области мозга, картинка в другой и так далее. Т.е части коры, отвечающие за обработку зрительной, слуховой и другой информации ее и хранят. А когда ты хочешь что-то вспомнить, то гиппокамп, выступает в роли некоего сервера, который обрабатывает твой запрос и обращается в эти, специализированные, по сути, базы данных и собирает оттуда все. В самом гиппокампе лежит метадата событий. А так как мозг-то живой, как ты верно заметил и он меняется, на физическом уровне, нейроны умирают, связи между ними меняются, то и с данными происходит полный треш.

- То есть как? – опешил Сергей

- Ну вот так, ты думаешь у тебя есть память, а у тебя ее нет. Есть некие данные, разбросанные по секторам-зонам мозга. Причем информация о любом событии выдается сервером, то есть гиппокампом еще и под запрос и ответ очень зависит от контекста, в котором ты осуществил этот самый запрос. Если ты, например, зол на человека, то твоя псевдопамять тут же подарит тебе вагон и маленькую тележку известной субстанции с дурным запахом, как бы свежеиспеченных воспоминаний об этом человеке. И ты, пребывая в полной уверенности в правдивости этих воспоминаний, воспылаешь праведным гневом и начнешь выдавать «А вот ты всегда, а вот ты везде» и прочую ахинею. Никто не знает в каком виде хранится информация в нашем мозге и что она собой представляет. То, что ты называешь собой, есть попросту результат вот этого конкретного запроса к твоим базам данных. Через час он может быть другим, а завтра третьим

- Ну ты гонишь – отмахнулся Сергей – Я есть я, всегда был таким, конечно, с годами менялся, взрослел, но все же я представляю себе, кто я такой.

- То, что ты говоришь – просто ответ на выборку данных из базы, сделанную в эту самую секунду и твое «Я всегда был таким» есть просто часть этой выборки, не более. Физически невозможно помнить события такими, какими они были. Когда на жестком диске появляются битые сектора, специальная программа, пытаясь спасти данные, что хранятся в них, переносит их на рабочие части диска, но данные сохраняют целостность, они остаются на «живой» части диска. А мозг, физически меняясь, попросту изменяет информацию, что хранит. Понимаешь? Он не парится. И если, например, на жестком диске какие-то сектора убились совсем, то при просмотре данных ты увидишь искажения, ну при просмотре фильма пойдут помехи, пропадет часть картинки или там звука. А мозг он не такой, он все просто замажет, перемешает и аккуратно соберет тебе новую картинку твоего прошлого и настоящего. Вот с этой хреновиной нам и придется работать. Это не твои, извини уж за прямолинейность, убогие нейронные сети, это очень мутный мир. Поэтому никакого искусственного интеллекта без квантовых компьютеров создать невозможно.

-Вообще, когда ты погружаешься в нейрофизиологию, если честно, теряешься первое время. Ты не понимаешь, а как вообще получилось построить все то, что вокруг нас, весь наш мир и цивилизацию, имея в распоряжении такой странный инструмент. Наши мозги Сереж, это ведь мозги неандертальцев и природа их создала вообще-то для более простых и понятных задач, как и у любого другого животного. А мы нашли и используем недокументированный функционал и творим вот это все, что вокруг. Ну и плюс нецелевое использование ряда функций.

- М-да – промычал Сергей

- Ага, сложно все – вздохнула Оксана – но с другой и просто. Вот Улей живет по своим законам и благодаря ей мы можем создать модель живого мозга. Что эта самая модель представляет собой на уровне программного кода мы не знаем, так же, как и в случае с Улей. Мы получили инструмент, и он работает и работает отлично. А каким чудом? – Оксана посмотрела в потолок и задумалась не несколько секунд – Знаешь, сначала, вот первое время, тебя это будет напрягать. А потом придет осознание – а не пофиг ли? И ты поймешь, что… и правда пофиг. Ты каждый день используешь в своей жизни и работе инструмент, о работе которого не имеешь представления -твой мозг и вот дожил же до седых волос. Ой, сорри – Оксана смутилась и прикрыла рот рукой – прости Сереж

- Да ты о чем вообще, чай не девочка – удивился Сергей

- Ну да, ну да. Тут иногда такие мальчики встречаются, на кривой козе не подъедешь, я уж перестраховываюсь. Хотя ты вроде нормальный, хотя внимание к одежде у тебя чрезмерное конечно. Я потому и напряглась.

- Ну спасибо – улыбнулся Сергей

- В общем если кратко – модели они модели и есть. Ведут себя, согласно данным тестирования как реальные мозги, с которых сделаны эти копии. Улей умеет их миксовать, может создавать модели на заказ.

- На заказ?

- Ага, вот, например может сделать шизофреника, или, например немца или француза какого-нибудь

- У них, что мозги другие?

- Конечно другие, другая культурная среда, другие связи, нейронные сети, нейронные ансамбли, реакции на раздражители отличаются.

- А где вы набрали оригиналы, чтобы сделать копии?

- А это вот Сереж как раз и есть санатории. В ряде стран есть медучреждения, куда попадают люди, самые разные, от реально и безнадежно психически больных до бизнесменов на ритрите. И они попадают в среду, которая в явном виде, через процедуры в ФМРТ и не явном, через другие механики и средства снятия данных с мозга, создает их модели. Этих людей мы на нашем внутреннем сленге называем кроликами.

- Кроликами?

- Ну а как еще? Мы ставим опыты. Крысами или мышами как-то унизительно, а кролики вполне себе нейтральные персонажи. И в нашем случае еще ни один кролик не пострадал, мы крайне гуманные экспериментаторы.

- Санатории маскируются под наркоклиники, под психбольницы, под разные SPA подобные учреждения и крутые