Она не изменилась.

Верней, не так.

Изменилась.

Стала еще круче.

Розгин медленно скользит взглядом от наливающихся злостью и радостью кошачьих глаз ниже, к пухлым губам, ниже к груди, ставшей как будто больше, ниже…

К небольшому, обтянутому облегающим платьем животику.

И застывает там намертво.

Губы удается разлепить не сразу. Но когда удается, вырывается невнятный хрип:

- Это… Это… ЧТО???

«ЧТО» выходит особенно страшно, но Княгиня не пугается.

Она, эта бессовестная, только что добившая его окончательно Княгиня, без которой он так и не смог существовать и вообще, хоть как-то нормально дышать на , мать его, Родине, улыбается улыбкой Моны Лизы, а затем берет его лапу, дрожащую, дико дрожащую лапу, кладет на свой небольшой животик, и Розгин в панике ощущает, как оттуда, изнутри, кто-то мягко постукивает ему прямо в центр ладони.

Он смотрит на свою руку, практически полностью закрывающую выступающий живот Княгини, чувствует тихое пумкание и опять спрашивает, так и не умея оторвать заторможенного взгляда:

- Что это? Что?

- Это – твой сын, Розгин, - спокойно отвечает Княгиня, - он с тобой здоровается.

Конец 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍