Историк, а мужчина, как и его отец, дед и так далее, пребывал именно в этом высоком звании при королевском дворе, просто не мог не знать об этом эпизоде. И, как владелец трех телег, заваленных летописями, не мог на него не ответить мне. Получив ответ, я, как и обещал, покинул барона отсыпаться после долгой дороги, а затем мрачно пошёл в сторону академии Брайзен, чтобы через час предстать перед глазами её ректора. Там я и застрял на сутки, пытаясь не только дождаться ответа на вопрос, который ректор отправил в центральное управление Гильдии Магов, но и разбирая с преподавателями задачу Выживания Невозможного Макабрца.

Те были в шоке.

— Ваше величество. Разумный, знающий свои пределы в какой-либо области, также ощущает пределы самой этой области. При должном уровне понимания теории, — довольно деликатно ответил тогда Тодхаммер, — То, что вы нам описали, лежит в неведомой дали за этими пределами. Удел мага видеть свои перспективы, как и перспективы своих соседей. Это же — невозможно.

Что мог знать директор школы магии захолустного королевства в захолустном мире? Немногое. Я же видел летающие острова Заакана, беседовал с подокеаническими гномами мира Клаа и их божественными жабами, пил горький портвейн с мастерами проклятий Скуфиса, гиблого мира, в котором вода напоминает слизь, а у воздуха отчетливый розовый оттенок. Бывал в знаменитых пирамидах полуросликов Ганверта, неделями пропадал в борделях Волна, и даже, демоны Иерихона его дери, гулял по улицам Магнум Мундуса, хотя от этого тошнило просто невероятно.

Только вот Теодор Тоддхаммер был прав. Невозможное — невозможно.

…и это меня, шагающего в таверну с самым нелогичным стремлением нажраться в смертельно опасной обстановке, угнетало просто чудовищно.

Потому что я видел и невозможное.

Глиммеркольтский лось со горящим знаком во лбу. Гигантский тролль, не умирающий, носящийся со страшной, непредставимой для этих неуклюжих существ скоростью. Эльфийка-полукровка, не произносящая заклинаний, не делающая магических жестов, а просто создающая нужную ей магию силой мысли. Обычный второсортный менеджер-гном, способный порвать на две части опытнейшего полудемона с оперативным стажем в четыре сотни лет…

Бритва Оккама, да, Конрад?

С первой кружкой пива ко мне подсели несколько рыцарей из Взыскующих. С пятой они удалились, пошатываясь, удовлетворенные телесно, но с по прежнему полной чашей скорби за своего убитого паладина. С шестой кружкой, в которой бармен по моей просьбе утопил стакан горькой настойки, воздух позеленел и ко мне явились мертвые разумные. Матрос-гоблин, офицер-человек, старая ведьма-орчанка.

— Бабка нас заколебала, Конрад, — с места в карьер начал гоблин, — Отпусти её. Отслужим.

— Она заколебала даже Альтего, — дернул щекой Хохмунд, — Ей не место среди нас.

— Не мытьем, так катаньем, да, Роксолана? — пьяновато ухмыльнулся я.

— Тебе насрать на наши проблемы, упырь, — спокойно пожала плечами монументальная орчанка, — Когда мы тебе нужны, ты начинаешь торговаться. Выполняешь условия сделки. Только вот проблемка — мы тебе редко когда нужны. А деньки идут. Еще несколько месяцев, и меня станет меньше. Тогда я отсюда никогда не выберусь.

— Это не мои проблемы.

— Верно, — со сверхъестественным спокойствием заявила легендарная ведьма, — Но ты сейчас в жопе и тебе позарез нужен тот, кому ты можешь доверить спину.

— Могу ли? — я еще раз ухмыльнулся, — У тебя нет души, чтобы мне поклясться.

— Зато я знаю кое-что, что тебе может помочь, — ответно осклабилась ведьма.

— Мы знаем, — глянув на неё, уточнил Дальтер, почесывая свой несвежий нос, — Мы.

Орчанка лишь свирепо зыркнула на него.

— Но скажем только если ты согласишься убрать её из книги, — сухо отрезал Хохмунд, — Только так, и никак иначе.

Предложение я обдумывал всю седьмую кружку пива. Призраки, совершенно невидимые другими гостями таверны, терпеливо ждали.

— Хорошо, — наконец, кивнул я, — Да, вы действительно мне не особо нужны. Смысл в невидимых и неощутимых лазутчиках есть, пока они проявляют инициативу, а тут, как посмотрю, она начала умирать.

— Убери её и все вернется на круги своя, — человек-мертвец устало выдохнул, — Ты не понимаешь, вампир. Не понимаешь, каково это быть заключенным с никогда не спящей и не устающей ведьмой.

— Ах вы мои страдальцы, — ласково улыбнулся принявший решение я, — Ну как мне не пойти вам навстречу?

Достать тело, живое, но безмозглое, было парой пустяков. В Брайзене всегда было полно таких тушек, на которых студенты изучали анатомию, алхимические реакции или еще какую ерунду, требующую живой или мертвый человеческий организм. Бандиты, воры, взяточники, матросы и охрана караванов, попавшаяся с нечистыми руками, всё это с лихвой закрывало потребности магов. Хватило бы, наверное, одних только матросов, самого неугомонного и хулиганистого племени Сомнии, но закон есть закон.

Другим делом был ритуал. Он тоже не требовал особых знаний, а представлял из себя канал, который нужно протянуть из книги в мозг отжатого мной учебного пособия. Хитрость была в том, что канал нужно было держать довольно долго и очень-очень ровно, позволяя воспоминаниям орчанки наложиться на мозг объекта нормально, а не через задницу. Для этого нужно было обладать очень высоким уровнем контроля над магией.

Это мы умеем.

Книга лежала на груди у женского тела, едва дышащего в магической коме, Роксолана «перекачивалась» в него, а я сосредоточенно поддерживал процесс, окутав своей усилившейся в Сомнии магией все участвующие в нем предметы. За мастер-классом по совершенно бестолковой процедуре внимательно наблюдало несколько любопытствующих студентов и старичок,