Шрифт:
Закладка:
Комната представляла собой сцену ужасной бойни. Тела лежали грудами, залитые кровью. Среди них я увидел Тита Туллия. Его голова была запрокинута, глаза и рот широко открыты, конечности искривлены. Ему перерезали горло. Передняя часть его туники была настолько пропитана кровью, что не осталось и следа от ее первоначального цвета.
Даже будучи зрителем на гладиаторских играх, я никогда не видел столько смертей в одном месте. Подавив тошноту, я пересчитал тела. Их было двенадцать. Вся компания римлян лежала мертвая на полу таверны. У каждого из них было перерезано горло.
Я побежал наверх, чтобы разбудить Антипатра. Он цеплялся за сон, но, наконец, мне удалось его разбудить. Он казался сбитым с толку и шатался на ногах, как и я после пробуждения. К тому времени, как мы спустились вниз, встал и трактирщик. Он стоял в таверне, глядя на резню и качая головой.
— Это как поле битвы, — прошептал он.
— Великий Зевс! — воскликнул Антипатр. — Они все убиты. Гордиан, ты слышал что-нибудь прошлой ночью?
— Я спал как убитый.
— Я тоже. Но как мог такой шум не разбудить нас? Должно быть, происходила борьба. Наверняка, эти люди кричали.
Я нахмурился: — И все же я не вижу признаков драки. Никаких опрокинутых скамеек, ничего сломанного и никакого обнаженного оружия. Как будто они подчинились тому, что с ними сделали.
— Или были застигнуты врасплох, — сказал Антипатр. — Кто был здесь прошлой ночью, Гней?
— Только эти люди, больше никого.
— А, солдат из гарнизона не было?
Трактирщик покачал головой.
— А как насчет твоей служанки?
— Исмена, конечно, была здесь.
— Где она сейчас? — сказал Антипатр.
— Я не знаю. На ночь она возвращается домой в свою маленькую хижину на окраине города. Но она жаворонок. Она обычно появляется в таверне до того, как я встаю.
— Может быть, с ней что-то случилось, — произнес Антипатр.
— Или, возможно, она сбежала, — сказал я. — Гней, как ты считаешь, Исмена могла…
Гней фыркнул: — Если ты думаешь, что Исмена сыграла в этом какую-то роль, ты сошел с ума. Зачем ей причинять вред этим мужчинам? Зачем ей это нужно?
Я подумал о том, как Туллий говорил о разрушении Коринфа, унижая его жителей и обвиняя их в собственной гибели. Антипатр был оскорблен его замечаниями. Кого еще оскорбил Туллий, здесь, в таверне, или где-то еще? Были ли призраки Коринфа причастны к возмездию из-за его клеветнических высказываний? В ужасе от необъяснимой бойни мое воображение разыгралось.
Антипатр предложил более простой мотив; — Возможно, их ограбили.
Гней побежал наверх и вернулся через несколько мгновений. — Их комнаты кажутся нетронутыми. Их вещи на месте. — Он покачал головой. — Нужно сообщить командиру гарнизона. Я сам пойду к нему.
Не желая оставаться в комнате, полной трупов, мы с Антипатром ждали снаружи на улице, пока не вернется трактирщик. За ним последовал отряд вооруженных солдат, марширующих строем. Собаки взвизгнули и разбежались при их приближении. Среди мужчин я узнал Маркуса и его мнительно-суеверного друга Люция. Ими командовал седовласый офицер со слабым подбородком и патрицианской осанкой.
Офицер внимательно посмотрел на Антипатра и меня: — Вы двое свидетели?
— Я нашел тела, — сказал я. — Но мы ничего не видели.
— Я сам буду судить об этом. Квинт Менений, командующий гарнизоном в Лехее. — представился он. — А ты кто?
— Я Гордиан из Рима. Это мой старый наставник, Зотик. Мы только что вернулись с Игр в Олимпии. Сегодня утром мы собирались пересечь перешеек и сесть на корабль в Кенхреях…
— Нет, только не сегодня. Покажи мне тела убитых, центурион Гней, — сказал он, удостоив трактирщика любезностью назвать его старым воинским званием. — А вы двое, пойдемте со мной. У меня могут быть к вам еще вопросы.
Квинт Менений, несомненно, был свидетелем и более кровавых зрелищ за годы военной службы, но, когда он увидел кровавую бойню в таверне, у него перехватило дыхание и он содрогнулся.
— Все эти люди были твоими гостями здесь, в гостинице, центурион Гней?
— Да.
— Их ограбили?
— Их комнаты кажутся нетронутыми. Я не знаю их личностей.
— Люций! Маркус! Осмотрите тела. Посмотрите, не найдете ли вы у них кошельки для монет.
Переходя от трупа к трупу, оба солдата обнаружили на каждом небольшие мешочки с деньгами, которые, по-видимому, все были целы.
Командир нахмурил брови; — Никакого ограбления? Тогда почему их убили? И как это было сделано, без борьбы? — Он покачал головой. — Верните кошельки туда, где вы их нашли, ребята. Это римские граждане. Потребуется тщательная инвентаризация имущества каждой жертвы в интересах следствия. — Он произнес последнее слово с каким-то страхом и вздохнул, будто уставший от горы отчетов, которые ему придется заполнить.
Сунув кошелек туда, где он его нашел, Люций внезапно отпрянул.
— Что ты там увидел, солдат? — спросил Менений.
В тот же момент краем глаза я заметил Маркуса, возвращавшего кошелек, к телу Тита Туллия, но мне показалось, как он вынул что-то из маленького кожаного мешочка? Я не был уверен, и никто другой, казалось, этого не заметил. Тут я отвлекся, ибо Люций, ранее отступивший, теперь осторожно потянулся к чему-то под телом у своих ног, потом отдернул руку, как ошпаренный.
— Клянусь Гераклом, парень, что там? — Переступая через трупы, Менений наклонился и вытащил из-под тела тонкий плоский предмет. Это была свинцовая табличка, которую я вчера видел в логове ведьмы.
Менений услышал мой вздох. Он бросил на меня острый взгляд, затем снова обратил внимание на табличку, щурясь на буквы, процарапанные на свинце. Фыркнув, он резко пересек комнату и сунул табличку мне в руки. — У тебя молодые глаза… и ты, кажется, знаешь, что это такое. Прочти вслух.
Я просмотрел слова. Волосы у меня зашевелились от увиденного. — Я не уверен, что должен.
— Читай!
Я сделала глубокий вдох. — Ананке, я обращаюсь к тебе. Мойра, я обращаюсь к тебе. Египетская Могущественная Богиня Уфер, я взываю к тебе. Сразите этих нечестивых римлян! Лишите их жизни и позвольте им присоединиться к мертвым, которых они порочат. Вскройте им глотки и дайте крови жизни хлынуть из них…
Люций издал сдавленный крик и начал трястись. Он выглядел
