был стать полковник армии УНР Архип Иосифович Кмета[3], который под именем Романа Геращенко устроился служить в Войско Польское, участвовал в германо-польской войне, дослужился до майорских погон. Что не устраивало Коновальца? То, что Кмета наладил связи с немецкой разведкой и, оставшись служить в рабоче-крестьянской польской Красной армии, начал сливать данные немецкому генштабу. Это означало, что группа Геращенко выходила из-под влияния центра ОУН в Берлине, начиная свою собственную игру. И ресурсы, финансовые (в первую очередь), шли мимо пана Евгена. А это было недопустимо!

Два часа назад Судоплатов сфотографировал мертвое тело майора Кметы и отправил непроявленный негатив, завернутый в черную непрозрачную ткань, с курьером в Берлин. Это было просто. Даже слишком просто, Павла преследовала мысль, что какую-то засаду он так и не заметил. Но пока что никакой слежки не заметил. Оставалось еще одно невыполненное дело. Сегодня была суббота. Представитель Ватикана, Апостольский нунций в Польше, Франческо Мармаджи, впрочем, точен, как швейцарские часы. В девять часов утра каждую субботу у него значился разговор с Ватиканом по закрытой для всех (как ему казалось) линии связи. В представительстве Ватикана в это время никого кроме монаха, отвечающего за связь (в том числе исполняющего и работу шифровальщика) не было. Самым сложным в этом деле оказался факт того, что через стену с представительством Ватикана расположилась торговая миссия СССР, которую своей резиденцией выбрал прибывший с проверкой в республику Маленков. Правда, в эту субботу никого на рабочем месте не должно быть: Георгий Макисмилианович вместе с товарищами отправился на маневры Войска Польского в пятидесяти километрах под Краковом. Хотя сам Маленков мало понимал в военном деле, но с ним был целый ряд специалистов, которые должны были зафиксировать состояние войск союзника. И самым сложным стало определиться с видом и мощностью взрывчатки, заряд которой можно было подложить в кабинет папского нунция.

Надо сказать, что отец Франческо к своей безопасности не относился спустя рукава: телохранители у него в наличии имелись. Ему, начинавшему апостольское (дипломатическое) служение Святому престолу в Польше в далеком двадцать шестом году, не обратить внимание на предупреждения паствы о том, что с приходом к власти красных, миссия Ватикана стала весьма рисковой для его жизни, не представлялось возможным. Поэтому каждый «выход» Апостольского нунция в люди Мармараджи сопровождала пара весьма крепкого вида монахов, под рясами которых угадывалось наличие короткоствольного оружия. Власти Польши на это форменное безобразие внимания не обращали.

В два куса Судоплатов прикончил булочку, сделал глоточек кофея, на дне чашки осталась темная гуща, на которой разведчик гадать не собирался. Он покинул площадь, неспешным прогулочным шагом дошел до угла где уже ждал автомобиль, ключи от которого покоились в его кармане.

Когда раздался взрыв, отец Франческо только поднял трубку телефона, по которому ему звонили из Рима. Детонатор активизировался электрическим сигналом от этого телефонного аппарата. Ударная волна выбросила папского нунция через окно на мостовую, в его теле потом нашли несколько поражающих элементов в виде острозаточенных стальных стрелок. При этом погибли и ватиканский шифровальщик, и уборщик из советского торгпредства, который пришел на внеплановую уборку в субботний день. Вчера большое начальство засиделось за бумагами допоздна, и охрана уборщика туда просто не пустила.

* * *

Рим. Ватикан. Резиденция папы римского.

26 июня 1935 года

Папа Пий XII, в миру Эудженио Мария Джузеппе Джованни Пачелли, пребывал в отвратительном состоянии тела и души. Он понимал, что над Ватиканом нависли тучи больших неприятностей. Пачелли стал первосвященником довольно рано: ему не исполнилось и шестидесяти лет, что для папы римского было весьма необычно. И это случилось благодаря поддержке со стороны крайне влиятельного семейства Гаспарри. Пий прекрасно понимал, кому он обязан и сделал многое, чтобы укрепить позиции семьи Гаспарри, впрочем, как и собственной. Но вчера куда-то пропал кардинал Энрико Гаспарри и найти его не могли, хотя подняли все спецслужбы маленького государства[4].

(В РИ еще только кардинал Пачелли, будущий папа Пий XII , в 1935 году)

Почти неделю назад в результате теракта был убит папский нунций (главный дипломат) в Польше, Франческо Мармараджи. Позавчера в автомобильной катастрофе погиб генерал ордена иезуитов Влодзимеж Ледуховский. Может быть, кто-то еще?

Пий дураком никогда не был, иначе бы и не забрался так высоко в своей духовной карьере, а выше и некуда, разве что в святые, но это уже как повезет и только после смерти. Сложить два и два он мог без особого труда. Понять, что эти акты возмездия результат, принятого им и руководством Ватикана решения начать тайную атаку на руководство антихриста в далекой России сложности не представляло. Вот только папа не мог себе представить, что у сатанистов, использующих в своих государственных символах тайные масонские знаки хватит наглости и сил ударить по самым высокопоставленным лицам Святого престола. Дабы успокоить нервы, Пий налил себе бокал прекрасного десертного вина, который делал один винодел вблизи Венеции. Этот напиток изготовляли не более двух бочек в год, выдерживался в каменном подвале при определенной температуре и на свет Божий являлось буквально две сотни бутылок, большая часть которых оказывалась в подвалах Ватикана. Это вино стало с недавних пор любимым напитком самого папы Римского. Пий мог позволить себе бокал его перед сном, и то не каждый день.

Успокоенный не самым крепким алкоголем, через какой-то час папа забылся тревожным сном, ему было душно, давило сердце, внезапно он проснулся от того, что сильно сдавило в груди, в глазах потемнело, папа попытался дотянуться до колокольчика и вызвать на помощь прислугу, но рука бессильно промахнулась, сметя с ночного столика стакан воды, который с глухим стуком упал на толстого ворса персидский ковер. К утру, когда пришли будить первосвященника, обнаружили его уже мертвым. Врачи констатировали остановку сердца в результате сердечного приступа. К утру токсин, родственный одному из компонентов наперстянки, уже благополучно разложился и обнаружить его ни в бутылке вина, ни в бокале стало невозможным.

А в небольшом кафе на окраине Рима случайно встретились два латиноамериканских бизнесмена. Дон Хорхе Нуэвас из Аргентины, в котором, при внимательном рассмотрении можно было опознать Наума Исааковича Эйтингтона, и Рамон Суэрра, в котором тоже при очень большом старании можно угадать Рамона Меркадера.

— Зачистил? — поинтересовался Рамон.

— Обижаешь! — Наум устало улыбнулся. — Мне стоило огромных усилий купить этого слугу. Но похороны в Тибре обошлись бесплатно. А что твой клиент?

— Всё прошло штатно. Ты был прав, дон Педро оказался рад узнать новости