югославской армии. Вот и стреляли тут и там исподтишка в фашистских оккупантов. Причем, стреляли во всё возрастающих день ото дня масштабах. Что, в конечном итоге, заставило Берлин всерьез заняться зачисткой местности от народившихся партизан, для чего потребовалось привлечь не менее полумиллиона солдат и офицеров. И на протяжении всего 1940-го года они шерстили горы, города и веси, выискивая «крамолу», коммунистов и евреев, порой ведя действительно серьезные бои с применением дивизионной артиллерии и даже авиации.

Нет, новую войну организовали итальянцы, уязвленные до самой глубины души тем, как абсолютно все отодвинули их в сторону, совершенно поступившись их национальными интересами. Точнее даже не итальянцы, а лично Бенито Муссолини, под которым очень так нехорошо закачался стул по результатам «испанской неудачи».

Действия спущенного новым французским правительством с поводка французского флота по фактически полной блокаде берегов Испании привели к давно желаемому самими испанцами результату — к концу 1940 года на территории Пиренейского полуострова наступила тишина. Что Берлину, что Риму, что Москве, сталось практически невозможно продолжать снабжение войск франкистов или же республиканцев. И это всё же привело две конфликтующие стороны за стол переговоров. Точнее, за стол переговоров сели кукловоды из перечисленных стран с мгновенно присоединившимися к ним англичанами. Судили-рядили они не сказать что слишком долго — управились всего-то в пару месяцев. Ведь абсолютно всем этот изрядно затянувшийся конфликт уже стоял костью в горле, да мешал творить куда более глобальные дела. А время-то бежало! Тот же СССР с каждым годом становился всё сильнее и сильнее. Вон, даже умудрился заложить на своих верфях четыре огромных линкора и два линейных крейсера, что своим появлением на свет обещали ввести Советский Союз в число мировых военно-морских держав. Чего совершенно точно не желали абсолютно все ведущие игроки мира.

В общем, даже немцы в конечном итоге плюнули на все свои финансовые и боевые потери, ради избавления от такой гири на своей ноге. Тем более, что денег этот конфликт выпивал немало из трещащей по швам экономики, а толку выходило ноль. Все ужасы позиционного тупика они хлебнули сполна еще в Первую Мировую Войну, отчего и согласились на переговоры, когда стало совершенно ясно, что имеющимися силами сдвинуть образовавшиеся фронты с места не выйдет совершенно точно. Во всяком случае, без привлечения половины собственной армии, что виделось просто нереальным событием.

Как результат — республиканцы сохраняли за собой всю материковую часть Испании, а все заморские владения лишались статуса колоний и в качестве отдельного независимого государства отходили под руку военного диктатора Франсиско Франко, которому былые спонсоры мгновенно предъявили многомиллионные счета за ранее оказанную помощь. При этом тут же согласившись взять часть оплаты территориями. Так из Берлина затребовали права на Испанскую Гвинею и город Ифни, на которые французы с англичанами тут же сделали стойку, как на земли, окруженные со всех сторон уже их собственными колониальными владениями. Кого-кого, а немцев видеть там они уж точно не желали и потому были готовы поторговаться с Гитлером за данные «активы». Тем более что деньги с прочими ресурсами Германии были ой как нужны, поскольку даже американцы отказались давать им в долг, сославшись на свой закон о нейтралитете.

А вот Союз, нет, не потребовал от официального Мадрида себе каких-то там земель. Но попросил республиканское правительство вернуть вплоть до последней копеечки достигший полумиллиарда рублей долг, не согласившись на его списание или хотя бы снижение. И потянулись уже начиная с весны 1941 года в порты СССР уцелевшие испанские пароходы, груженные тысячами тонн чугуна, судостроительной стали, вольфрама, меди, свинца, цинка — всем тем, что очень требовалось советской промышленности во всё возрастающих количествах, но собственные предприятия и шахты дать оказались не в состоянии по причине и так полной загрузки своих мощностей. Обратно же шли нефть, зерно, мука, ткани и огромное количество сельскохозяйственных тракторов СТЗ-3 с грузовиками ЗИС. Уж больно приглянулись испанцам эти простые, прочные и неприхотливые в эксплуатации советские машины. Особенно те, что с недавнего времени стали оснащаться 70-сильными дизельными двигателями.

Италия же, понеся за эти годы огромные потери, что в людях, что в технике, что в деньгах, не получила ничего, кроме раскаленных песков Испанской Сахары да никудышных в хозяйственном плане Канарских островов. А больше у Франко ничего «лишнего», что виделось возможным забрать, не имелось! После такого фиаско над дуче нависла угроза вынесения ему вотума недоверия со стороны всего итальянского общества и, чтобы удержаться на своём посту, а также в целях продолжения реализации своего амбициозного плана реставрации величественной Римской империи, он не придумал ничего лучше, как отдать приказ напасть на Грецию.

Возможно, кто-нибудь сказал бы, что это был безумный ход. Не успела закончиться одна многолетняя война, как тут же началась новая. Причем, не где-нибудь там, далеко за морем, а прямо по границам королевства. И был бы лишь частично прав, ибо не мыслил бы глобально, как это был обязан делать Муссолини. Бенито боялся. Очень сильно боялся начала новой большой общеевропейской войны, к которой его всячески склонял Гитлер. И даже таким вот на первый взгляд «безумным» ходом — вступлением в менее страшную и куда менее кровавую войну, старался оттягивать тот самый момент, когда ему банально не оставят выбора, потребовав дать ответ — с кем он предпочтёт оказаться в одной лодке — с британцами или же с немцами. Ведь даже вхождение Италии в клуб «стран Оси» отнюдь не гарантировало готовность её руководства слепо идти на поводу германских нацистов. Именно по этой причине в истории известной одному краскому Рим согласился объявить войну Британии и Франции лишь 10 июня 1940 года, когда стало окончательно ясно, что те уже практически разбиты немцами, как минимум, на материке.

Как полагал он сам, его родной Италии потребуется еще не менее четырех, а то и семи лет относительного мира, чтобы подготовиться к подобному испытанию и наполнить пустующие арсеналы необходимым вооружением с боеприпасами. Потому и делал всё возможное, чтобы всячески отсрочить начало всеобщего столкновения. Опять же, казалось бы — дурость начинать в этом случае новую войну. Но тут следовало учитывать ту ситуацию, в которой оказалась Греция в данный временной промежуток. А оказалась она одинаково оторванной от всех ведущих мировых игроков, ни с кем при этом не заключив военно-политический союза, но продолжая находиться в зоне пересечения уж очень многих интересов разных стран. Короче говоря, являла собой пусть не самую вкусную, но лакомую жертву.

В результате скоропостижной смерти в конце января 1941 года откровенно прогерманского премьер-министра