— Ладно, женщина, будь, по-твоему. Но чтобы выбраться, тебе придется потрудиться. К счастью… не думал, что скажу это, но у тебя есть проклятая печать того ублюдка. Это поможет тебе быстрее обрести контроль над природной энергией.

— Но я уже могу ее использовать. Разве нет?

— Ты — нет. Это возможно лишь благодаря чакре змеиного урода и черт еще знает чему в этой проклятой печати…

Змеиный урод, ублюдок… он его вообще по имени назовет когда-нибудь?

— Кстати, — я вновь дотронулась до метки на шее, — а почему я не слышу его? Даже если он и мертв, то… его воля что ли… то, с чем ты боролся, этот шепот.

— Мы находимся в искаженной реальности, здесь энергия течет иначе, сама структура мира другая, искаженная. Стабильным остается одно — природная энергия.

— Так, — прервала я демона, — давай короче.

— Если короче, тебе придется не только освоить режим мудреца и контроль над природной чакрой. Тебе придется взять часть моей чакры, да так, чтобы ни одна из цепей не треснула.

— Зачем?

— От твоей чакры ничего не осталось, за двадцать пять лет я, хочешь не хочешь, истощил тебя практически полностью. Замкнутый круг, помнишь? Поэтому, придется разделить мою чакру на двоих. А не просто подпитывать тебя.

— А это вообще возможно?

— Придется сделать возможным. Либо так, либо ты помрешь в попытках. И тогда мы, а точнее я, останусь здесь заперт навечно. Поэтому постарайся, милая, наши жизни в прямом смысле в твоих руках.

* * *

Затишье перед бурей мучило Хаято день и ночь, каждую минуту он переживал с особой болью, стараясь выглядеть собранным и спокойным. К сожалению, исчезнув, Мэйкум не прихватила с собой проблемы, последствия которых он и ожидал. Сыновья переживали за тетю, удивило даже, что за нее куда активнее вступался Хидеки. Каору предпочитал молчать о произошедшем на ферме, хоть и говорил, что все в порядке, но Хаято хорошо знал своего сына — тот корил себя, волновался.

Разумеется, послов пришлось отпустить. Как бы ни пытался Хаято сгладить углы, пытаясь выставить виновниками представителей деревни Камня, а не его сестру, вряд ли это спасет их.

Спасет их… какой же он идиот, раз думал так. Спасать надо было в первую очередь Мэйкум, и не несколько дней назад, а год… годами ранее. В подростковом возрасте, когда сестру готовили к роли хранителя, он завидовал ей. Презирал и злился за то, что она так легкомысленно относилась к ритуалу, сопротивлялась. Не понимала той силы, которая попала ей в руки. Хотя… конечно, понимала, поэтому и пыталась избавиться от нее, уничтожить оружие, от которого больше вреда, чем пользы.

Быть может, относись он к ней мягче, если бы укротил зависть и гордыню, не пришлось бы разгребать обрушившиеся проблемы. После убийства главы клана Кушинада во время ритуала, а затем и верных псов еще первого цучикаге — клана Хидей — Мэйкум назвали монстром. Вот она и стала монстром.

Но если двадцать пять лет назад деревня Камня и в ус не дула о том, что Мэйкум избавилась от шпионов цучикаге, даже не подозревая об их истинной роли. Хаято, конечно, неслабо удивился, когда дядя поведал ему правдивую историю возникновения Риндзина, о клане Кушинада и необходимости охранять стражей «демона» от правды. Действительно, куда приятнее служить защитником и проще приносить себя в жертву ради общего блага, чем во имя амбиций клана.

Увязли по самые уши в проблемах, в этом нет сомнений. Хотелось бы обвинить во всем Мэйкум, но теперь Хаято не мог сбросить лишь на нее ответственность. В конце концов, только благодаря сестре его старший сын все еще жив.

Но как он и говорил — проблемы посыпались одна за другой.

— Надеюсь, на нас вы не будете тоже нападать?

Очередные гости с большой земли, и на этот раз не пара беспомощных послов в окружении второсортных шиноби. Мэйкум напала на представителей власти, убила бойцов деревни скрытого Камня, что являлось преступлением. Но кого Хаято не ожидал увидеть, так одного из советников цучикаге. Высокий мужчина грозно смотрел на хозяина провинции, взгляд его блестел холодом, как и налобный протектор ниндзя. За его спиной находилось немного воинов, но сразу понятно — они на голову превосходили предыдущих гостей.

— Полагаю, вы Хаято Кушинада, — грозным тоном процедил советник. — Мое имя Токугава Камизуру, я один из советников цучикаге Ооноки.

«Камизуру? Потомок первого цучикаге?» — тут же пронеслось в мыслях Хаято. Он нахмурился, что не ускользнуло от собеседника. Оба поняли, что шуткам здесь не место.

— Рад вас видеть в наших владениях. В последнее время, правда, мало кто предупреждает о своих визитах с большой земли.

— Словно вы нас не ожидали.

— Ожидал. Может, пройдем?..

— На это нет времени, — резко перебил его собеседник. — Мы здесь, как вы понимаете, из-за того, что ваша сестра напала на представителей страны Земли, а также убила наших ниндзя. За такое полагается смерть.

— Учитывая, что ваши люди угрожали ей и моим детям, вполне объяснимо, почему…

— Оставьте оправдания, Кушинада-сан, — подняв руку, остановил его Камизуру. — Будь это обычное время, мы бы пришли, чтобы вершить правосудие над Мэйкум Кушинада, и не только за нападение на послов, но и сотрудничество с преступником Орочимару. Сейчас ситуация изменилась.

Такого, однако, Хаято не ожидал услышать. Он старался сохранять невозмутимость, но слова мужчины вызвали недоумение.

— У вашей сестры есть шанс реабилитировать себя. К вам никто никогда не обращался по причинам минувших времен, однако сейчас стране Земли нужна любая помощь.

— О… чем это вы?

— Да, разумеется, — Камизуру надменно ухмыльнулся, — до вас в этой глуши не то что новости, мы едва добрались. Если без предисловий, нам объявили войну.

Объявление войны определенно не входило в планы Хаято, он готовился оправдывать Мэйкум и защищать семью от угрозы, но только не в лице какой-то войны. Внутри все похолодело, сердце пропустило удар. Отчего-то мужчина подумал, точнее, надеялся, что его сестра опять во что-то ввязалась.

— Стране Земли?

— Лучше. Всем странам разом. Об Учихе Мадара слышали?

Имя звучало знакомо, но собеседник не дал возможности Хаято подумать чуть дольше.

— Где ваша сестра?

Кто-то объявил войну всем странам? Такое вообще возможно? Да и у кого хватило бы сил ополчиться против всех шиноби? Звучало, как бред сумасшедшего, не иначе. Хаято не отпускала мысль, что над ним издеваются, тянут время, да только незваный гость не спускал с него грозный взгляд. Он не шутил. От этого становилось не легче.

— Я