— Жаль. Придется трахать тебя с закрытыми глазами, — усмехается Альвино. — Давай покончим с этим.

Он хватает меня за руку и тащит к помосту. Мой левый каблук за что-то зацепляется, и я спотыкаюсь, вывихнув лодыжку. Боль пронзает мою ногу, и я не могу удержаться от крика.

— Заткнись, блядь. — Альвино бьет меня по лицу.

Я едва успеваю подавить крик, как меня тащат к священнику. Перенося вес тела на левую ногу, я с ужасом смотрю на его искусно украшенную мантию, а тошнота грозит задушить меня. С того момента, как я вышла из машины и поняла, что мы в церкви, я знала, что меня ждет, но все равно было ощущение, что это происходит с кем-то другим. При наличии муниципальной церемонии отец мог бы добиться аннулирования брака. Во время венчания в церкви это практически невозможно.

Священник начинает говорить, а я зажмуриваю глаза. Я не буду плакать. Я не позволю этому ублюдку, стоящему рядом со мной, злорадствовать над моими страданиями. Вместо этого мои мысли перескакивают на моего прекрасного демона. Скорее всего, я больше никогда его не увижу. Каморра не похожа на Коза Ностру. Они придерживаются своих традиций. Предполагается, что после свадьбы жена останется дома. Если мне и разрешат покинуть дом Альвино, то только под надежной охраной.

Я делаю дрожащий вдох и заставляю себя открыть глаза, сканируя окружающее пространство в надежде найти способ сбежать, но при этом понимаю, что это бесполезно. Здесь слишком много вооруженных людей, а моя травмированная лодыжка едва выдерживает мой вес. Я ни за что не смогу убежать.

Священник продолжает говорить. Альвино поворачивается ко мне, на его лице застыла ужасная злобная улыбка. Он открывает рот, чтобы сказать "да", как раздается один резкий хлопок. Голова Альвино откидывается назад. Его ноги подгибаются под ним, и он начинает падать назад, увлекая за собой меня. Я оказываюсь распростертой над ним на полу — мое лицо всего в нескольких дюймах от его жалкого лица, зияющего большой дырой в центре лба, — когда раздается выстрел.

Может быть, это адреналин или просто инстинкт самосохранения, но я не поднимаю глаз, даже чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Держась как можно ниже, я ползу к ближайшей стене. Оказавшись в относительной безопасности за толстой каменной колонной, я бросаю быстрый взгляд на середину церкви. Священник мертв, распростерт на полу в нескольких шагах от Альвино. Рядом валяются еще несколько тел. Я могу лишь частично разглядеть их сквозь щели между скамьями. Но у тех, кто стоит напротив меня, в головах одинаковые красные дыры.

Оставшиеся в живых члены Каморры укрылись между деревянными сиденьями. Их крики заполняют огромное пространство, они целятся и стреляют наугад. Я не вижу, в кого они стреляют. Учитывая количество мертвых тел, я думаю, что отец должно быть каким-то образом узнал о случившемся и послал наших людей спасти меня. Но я не вижу никого, кроме солдат Каморры.

Стрельба стихает, и на какое-то мгновение звуков не слышно вовсе. Двое головорезов Каморры, которые прятались за первой скамьей, поднимаются, держа пистолеты наготове.

Бах. Бах.

Снова этот резкий звук. Этот хлопок отличается от обычного выстрела. Из-за шумного эха трудно определить, откуда стреляют. Оба мужчины падают замертво. Солдаты Каморры стреляют во все стороны, и снова наступает тишина.

По шее ползет слабое покалывание. Я смотрю в сторону алтаря и замечаю движение в тени за ним. На свет выходит фигура в черном, и у меня перехватывает дыхание. Он поднимает оружие, по одному в каждой руке, стреляет по оставшимся бойцам Каморры, направляясь ко мне. Пешком. Словно он на прогулке гуляет по парку в солнечный день, когда вдалеке щебечут птицы. Словно там нет, бог знает сколько, головорезов, которые все еще пытаются его подстрелить. Он просто осыпает их пулями не переставая. Мой ангел смерти. Мое спасение.

— Куб? — говорит он, добираясь до меня.

— Я в порядке, — задыхаюсь я.

Он кивает и заходит за колонну, служившую мне укрытием. Шквал пуль ударяет в стену с нашей стороны, как только он прекращает стрелять.

— Когда я скажу тебе, ты побежишь. — Два пустых магазина падают на пол. — Там есть дверь сзади, за алтарем. Машина, на которой ты приехала, припаркована снаружи, ключи в замке зажигания. — Он вставляет новый магазин в каждый пистолет. — Я прикрою тебя отсюда.

— Я не могу, — говорю я, медленно поднимаясь. — Я вывихнула лодыжку. Я могу идти, но не могу бегать.

Его глаза переходят на мои. Я вижу, как в их глубине зарождается буря, пока он перебирает варианты. Между ним и возвышением не менее восьмидесяти футов. Слишком много парней Альвино еще живы. У него закончатся боеприпасы, прежде чем мне удастся дотащить себя туда.

— Хорошо. — Он поворачивается, чтобы послать несколько пуль в сторону людей Каморры, затем убирает пистолеты в кобуру. Он плавно подхватывает меня под бедра и прижимает к своей груди. — Держись крепче. Придется действовать быстро.

Я смотрю на него. Если он будет нести меня, то не сможет открыть ответный огонь. И его спина будет открыта для стрелков. Нет, черт возьми! Чувствуя его жар под своим прикосновением, я просовываю руку между нашими телами и достаю пистолет из его кобуры.

— Будь осторожен, демон. Я плохой стрелок, если только цель не находится совсем близко. — Я скрещиваю лодыжки на его спине, фиксируя себя. Затем я обхватываю его шею левой рукой, а правую протягиваю через его плечо, держа пистолет наготове.

Мой демон улыбается.

— Подари им ад, тигренок.

Он бежит.

Запах выстрелов и леса заполняет мои ноздри, когда я снова и снова нажимаю на спусковой крючок. Вся рука дрожит от отдачи и веса слишком большого оружия в моей руке. Времени на прицеливание нет, поэтому я просто стреляю в общем направлении скамей. Осколок камня или, может быть, что-то другое попадает в мою незащищенную ногу. На глаза наворачиваются слезы. Но я крепче сжимаю шею демона и продолжаю стрелять, несмотря на то, что едва чувствую хватку.

Свежий воздух врывается в мои легкие, сладкие летние запахи сменяются вонью крови и пороха. Мы выходим. Этот факт едва успевает отразиться в памяти, как я оказываюсь за рулем автомобиля.

— Заводи машину, — рявкает мой демон, выхватывая пистолет у меня из рук и закрывая дверь. — Езжай прямо домой.

— Я тебя не оставлю, — кричу я через открытое окно.

— Мне нужно навести здесь порядок, и я не смогу этого сделать, если буду волноваться за тебя.

Он