– Все так, – не счел нужным спорить я. – Теория часто расходится с практикой.

– Более того, – не дал себя сбить Чебурашка, – по дороге сюда, возле дома с надписью «Гагарина, 16» на стене я видел лежащего на лавке мужчину… кажется, он был бездомным, судя по тому, что ночевал вне согретого должным образом помещения, а также одежда, которая была на нем…

– И? Вызвали бригаду?

– Нет, просто удивился общественному неучастию. Долго ждал прохожих, но их не было. Стучал в двери домов – мне не открыли. Я остановил двух человек в одинаковой одежде, занимающихся охраной правопорядка, судя по форме, оружию и нагрудным знакам, указал им на этого мужчину… почему вы смеетесь?

– Извините, – покаялся я, с большим трудом сгоняя улыбку с лица. – Дальнейшее мне уже известно. Данные охранники правопорядка в одинаковой форме сначала проверили ваши документы, потом, коль вы здесь, а не в «обезьяннике», сочли их не фальшивыми, после обнюхали вас, а потом посоветовали вам идти своей дорогой, и не мешать людям работать.

– Вы как будто присутствовали при разговоре!

– Практика, – пожал плечами я. – А напоследок, наверное…

– … посоветовали вызвать «Скорую», – закончил «Чебурашка». – Я узнал, где находится «Скорая» и что это такое, и вот, пришел, как видите.

– Вижу. А что же такое «Скорая», согласно этому объяснению?

– Это служба, созданная для спасения людей, попавших в беду, – вполне серьезно сказал мой ночной гость, строго глядя на меня. – Или меня ввели в заблуждение?

– Даже не знаю, – честно признался я. – Это с какой стороны взглянуть на нашу работу.

– Для этого я и пришел, – подвел итог пришелец. – Как я понял, вы первые и главные, кто занимается охраной ценности человеческой жизни и здоровья. Так?

– Так…

– Ваша задача – спасать и выручать тех, кто попал в беду…

– Упрощаете, – перебил я. – В беду может попасть водитель, у которого спустило колесо на трассе. Или неверный муж, чей презерватив дал трещину в момент забав с проституткой. Наша задача – это оказание медицинской помощи на догоспитальном этапе тем, чье состояние угрожает непосредственно их жизни и здоровью.

– Это благородно, – помолчав, ответил гость. – Но… тот человек, лежащий на лавке – разве его жизни и здоровью ничего не угрожает?

– Возможно, – помедлив, ответил я. – Вы хотите сделать вызов к нему?

– В вашем голосе я слышу иронию. Почему?

– Да потому, что мне известно дальнейшее развитие событий. Лежащий мужчина окажется в доску пьяным бомжем, пошлет бригаду матом в известном направлении, а то еще и драться полезет. А если и согласиться ехать в больницу – там его в течение десяти минуть выставят за дверь, как неподлежащего госпитализации.

– Может, стоит с ним просто поговорить?

– Отчего же вы не попробовали? – хмыкнул я. – Если вы так печетесь о его здоровье – почему вы не попытались сделать этого? Почему сначала привлекли милицию, потом нас? Испачкаться боитесь?

Гость некоторое время помолчал, размышляя.

– Нет… наверное. Не знаю… Просто я не обучен, как спасать людей. И что нужно для этого – тоже не знаю.

Его искренность остудила меня, готового вылить на его белобрысую голову поток ядовитого сарказма, припасаемого мной для подобных ситуаций.

– Но… ваше равнодушие меня, если честно, смущает. Вы же медик?

– Как видите.

– Так почему вы не спасаете того человека?

Я тяжело вздохнул. Если все же сей мультипликационный персонаж тот, за кого себя выдает – а выдает ни больше, ни меньше, как за пришельца со звезд – то ликбез затянется. Впрочем, это может быть всего лишь шустрый мальчик из какого-нибудь модного столичного журнала, снабженный азами психологии, ищет материал для сногсшибательной статьи, ориентированной на тоскующих в модных салонах гламурных читательниц. Что-то такое кричащее из серии «ЖУТКИЕ ФАКТЫ О РАБОТЕ «СКОРОЙ СМЕРТИ» В ТИХОМ КУРОРТНОМ ГОРОДКЕ!!!». Это многое объясняет – но ничего не упрощает, потому что в этом случае распинаться предстоит на порядок больше.

– Знаете, один… точнее один из двоих классиков нашей литературы хорошо отметил тот факт, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. А спасать того, кто упорно тянется ко дну – дело бесполезное и неблагодарное. Сизифов труд, иными словами.

– То есть вы хотите сказать, что данный человек сам желает лежать на улице в холодное время года? – поразился юноша. – Мерзнуть и медленно погибать?

– Вероятно, нет. Но и делать ничего, чтобы не лежать на этой самой улице – не делает.

– Вероятно, он просто не имеет сил и возможности?

– Может быть. А может быть, и нет. Я не говорю о том, что он имеет желание замерзнуть. Я говорю о том, что он не имеет желания бороться за то, чтобы этого не случилось. А силы, возможности… это понятия наживные. Дорогу осилит только идущий, или, хотя бы, желающий идти.

– Бесспорное заключение, – «Чебурашка» с интересом взглянул на меня.

– Не мое, – я покачал головой. – Это сказано задолго до меня. Дело не в этом. А что касается моего, как вы говорите, равнодушия… Вы знаете, кто такой герой?

– Да, разумеется. Это человек, мужского или женского пола, совершающий благородные поступки, часто очень рискованные, во имя спасение жизней других.

– Чудесная формулировка. А ради чего он совершает эти поступки, вы в курсе?

– Вероятно, сознавая ценность человеческой жизни. И придавая ей настолько большое значение, что пренебрегает ценностью собственной жизни. Я прав?

– Вы правы. Сам факт героизма – то есть, риска собственной жизнью во благо чьих-то еще – является проявлением некой внутренней потребности, связанной с высшими побуждениями.

– Ваша работа, если я правильно слежу за вашей мыслью, совпадает с функцией героя? – догадался «Чебурашка». – Но… тогда вы меня смутили еще больше. Если роль медика в самоотверженном спасении чужой жизни, то почему же тот человек…

– Поймите одну маленькую, но весьма важную вещь, – перебил я, – эта потребность возникает добровольно. Не из функциональных обязанностей, а по доброй воле она возникает. Если человека отправят совершать тот же подвиг по категоричному приказу, под дулом автомата – подвиг он, может быть, и совершит, но мотивы его будут иными. Да и подвиг может получиться не совсем такой, какого ждали. Давайте проследим этиологию, если уж вам так интересно.

– Крайне интересно.

Я откашлялся.

– Изначально медицина, зародившись в человеческом обществе, ничем не отличалась от других ремесел – в плане оплаты и общественного отношения. Платили цирюльнику за бритье, платили мяснику за свиную грудинку, платили проститутке за постельные радости – и платили врачу за лечение, причем все это считалось нормальным, естественным и правомерным, как с точки зрения закона,