Шрифт:
Закладка:
Тут Хантеров прервался и посмотрел налево – из кустов вытек, иначе не скажешь, чёрный кот и изучающе воззрился на сидящих.
– Чегевара пожаловал, – Миронов усмехнулся – его всегда очень забавляло отношение Кирилла к котам. Нет, право же – личность, можно сказать, легендарная, в смысле, в компании легенд о нём ходит воз и маленькая тележка. Куча народа его и вовсе боится до судорог, а сам он тает и млеет от котов! Парадокс…
– Красавец, умник… – кот уже мурлыкал, выписывая восьмёрки вокруг ножек кресла, где сидел Хак, а Хантеров, в свою очередь, сыпал цветистыми комплиментами в адрес Че. – Изумительный зверь!
Кот счёл, что уже можно и уменьшить дистанцию – вроде как, свою неприступность и общую привлекательность он продемонстрировал, пора поближе перемещаться.
– Слушай, а это нормально, что он масло лижет? – уточнил Миронов, наблюдая, как с бутерброда Хака исчезает сливочное масло.
– Вполне, – хмыкнул Хантеров. – Кофе он не пьёт, так хоть чем-то поживился – у него свои понимания утреннего визита. Че! И лапой в чашку тоже не надо! – вовремя перемещённая вглубь стола чашка Чегевару ничуть не смутила, зато кусок сыра был пойман с поличным, наколот на коготь и похищен с феерической скоростью и грацией.
– Красаве́ц! – фыркнул Хантеров ему вслед. – Вот и у меня трое таких же – пока еду не проверят, есть не дадут. Да… Так о чём мы?
Миронов ни на секунду не поверил, что приятель забыл, поэтому, просто насмешливо улыбался.
– Короче говоря, покушение на Лесина было спланировано грамотно. Более того, у них практически получилось. Если бы не стороннее вмешательство, плавать Лесину неживым доказательством несколько трансформированной для наших реалий поговорки: «Сколько верёвочке не виться, всё равно концы в воду!», – рассмеялся Хантеров.
– Лесин-то сам – понял?
– Сначала обижен был на весь белый свет – плохие и нехорошие люди подло обманули, деньги подсунули фальшивые, да ещё и курьера какого-то психованного прислали, а потом вроде как осознал и теперь поёт аки жаворонок в полдень.
– Кирилл, да ты становишься поэтом! – расхохотался Миронов. – Скоро поэмы писать начнёшь…
– Запросто! – согласился Хак. – Особенно, когда Машку наконец-то разведут с тем недоразумением! – он поморщился. – Представляешь, он вчера в ночи звонил – инструменты ему приспичило забрать, которые на её даче лежат. Честное слово, мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не забрать у Маши смартфон и не объяснить этому типу точный маршрут, по которому ему надо двигаться!
Пётр Иванович покосился на друга.
– Свадьбу сразу сыграете? Или…
– Никаких или – сразу же! Я спросил у Машки, она никаких отмечаний не хочет. Сказала, что ей вполне достаточно двух предыдущих свадеб, третий раз она в этом участия принимать не жаждет. Хочет просто расписаться и всё.
– А детям сказали?
Хантеров хитро прищурился и покачал головой.
– По-моему моя тёща догадывается, а Серёга и Настя – пока нет. Мы решили им сделать сюрприз.
– Ничего себе сюрприз будет!
– Да, думаю, что солидный. Знаешь, Машка никогда не рассказывала им, почему мы развелись, – Хак невесело усмехнулся. – Я тоже, сам понимаешь, говорить не стал, зато общался с ними часто, да не «воскресным папой», а так как положено – воспитывал. Машка никогда не вмешивалась, так что ничего нового в моём общении с детьми не будет, а вот в бытовом плане – да.
– Они к тебе переедут, или ты к ним?
– Я к ним. Решили с Машей, что надо попробовать устроиться так же, как и было раньше. Глупо сдёргивать детей из привычного для них района, из привычной квартиры. Да и площадь у Машки больше – мне-то одному с котами хоромы были не нужны.
Миронов согласно кивнул. Он знал, что Хак изначально пришёл к жене в ту самую квартиру, куда сейчас возвращается. Возможно, для него это тоже имеет какое-то особое значение – начать заново, но иначе.
– Хак ошибается крайне редко! Ну пусть на этот раз ему повезёт! Точнее, им обоим, – от души пожелал Пётр Иванович.
Правда, ни один из собеседников не знал, что дети Хантеровых отнюдь не такие уж наивные.
– Проклятие моей жизни! Настька, плыви к берегу! К берегу я сказал! – пятнадцатилетний Серёжка грозно сверкал глазами на хохочущую сестру. – Навязали мне её на голову! Двенадцать лет сплошного безобразия! – ворчал он, контролируя невозможную девчонку.
Нет, плавала-то Настасья отлично, но вот с чувством самосохранения у неё были явные нелады! Чего стоило попадание сестры в обратное течение, едва не утянувшее дурищу в море? Бабушка, к счастью, ничего не поняла и испугаться не успела, когда Настя вдруг начала с удивительной скоростью удаляться от берега. Причём, она изо всех сил пыталась вернуться, но безуспешно. Неизвестно ещё чем закончилось бы дело, если бы Серёга не сообразил, что происходит и не успел бы направить «проклятие всей своей жизни» не к берегу, а в сторону – параллельно пляжу.
– Я тебе сколько раз говорил: течение это – очень сильное, человеку не справиться, не вернуться к берегу, измотает, утянет далеко от земли и утопит! Но оно уз-ко-е! Узкое, понимаешь, дyрищa? Всегда надо вбок пробиваться, тогда выплывешь из этого потока!
Вот после того, как он достал ревущую Настасью из воды и нарычал на неё в профилактических целях, Сергей сообразил, что как-то ему в школу захотелось поскорее! Правда, пусть уроки-задания-контрольные, но не ответственность за сестру! Нет, его никто не обязывал присматривать, но…
– Но куда же деваться, если она такая беспомощная и слабая! – вздыхал Сергей, не подозревая, что невольно начинает копировать поведение своего отца…
После осознания новости о том, что в школу им можно не торопиться, Серёжка задался насущным вопросом:
– А что это такое в мире случилось, что мама вдруг нам даёт дополнительные каникулы, а?
Нет, даже несмотря на ответственность, которую он сам на себя принял, отдыхать было приятно… Только вот он не любил вопросы без ответов – видимо, начала проявляться отцовская дотошность.
– Мам, а как у тебя дела? – теперь он звонил не раз в пару-тройку дней, как обычно, а каждый день! И с каждым звонком понимал, что тут что-то не так!
– Кажись, там Илью не слышно, зато Малыша слышно отлично… и
