— Что я ему вообще скажу?!

Маша себя чувствовала, наоборот, крайне уверенно и храбро.

— Ты что, боевиков не смотрел? Скажешь ему — гони, чучело, бабки, а то заяву на тебя напишу — и дело с концом…

Девушка предварительно сделала макияж, чтобы стопроцентно обескуражить клиента. Но тем самым лишь усилила переживания Кирилла.

— А если он не поведется?

— Поведется. У него выбора не будет. Ты же меня не бросишь на растерзание дряхлому извращенцу?

Маша хитро манипулировала ответственностью Кирилла и незаметно оказывала давление на его манию, которая делала парня внушаемым и могла в одно мгновение изменить настрой.

Кирилл с раздражительностью уставился на девушку, а она вновь ехидно улыбнулась. Он продолжил метаться меж деревьев, прокручивая сюжет нападения. Как он ни пытался подбирать и заучивать убедительные и устрашающие слова, он понимал, что в решающий момент всё равно их забудет. Беспокойство проявлялось дрожью в ногах и комом в горле. Хотелось поскорее перемотать плёнку времени до того места, где всё это закончится.

— Время, — командным голосом заключила Маша.

Кирилл сделал глубокий вдох и послушно направился в кусты.

— Отныне мы будем экономить деньги, — буркнул он.

— Если всё получится, закажем роллов, возьмем вина, травы и всю ночь будем слушать «кристалов», — подбодрила девушка.

Кирилл проклинал всё на свете, но не отказывался от задуманного. Он спрятался в кустах так, чтобы только ему был открыт обзор. Маша дала знак, что парня не видно.

Через несколько минут глаза девушки озарил свет фар. Сомнений не оставалось, что это Палыч. Маша непорочными и испуганными глазами смотрела на подъезжавшую блестящую дорогую BMW черного цвета.

Колеса проваливались в колеи, хрустели ветки. Машина не спеша подкатила к девушке, приоткрылось тонированное окно. Перед девушкой возникло седое лицо в узких очках. Мужчина оказался худощавого телосложения, с широкими скулами, тонкими губами, идеально зализанной челкой, и многочисленными морщинами на лбу. Одет он был в элегантный серый пиджак и розовую рубашку. На руке свисали часы Rolex. Он поверхностным оценивающим взглядом прошелся с ног до головы по товару и мизинцем с золотым перстнем грациозно почесал уголок рта:

— Привет, детка, — его голос звучал каким-то вымученным и глубоким.

— Здравствуйте, — девственным голосочком пропела Маша.

— Как ты вообще? Не замерзла?

— Нет, вот только приехала на автобусе.

— Какая умничка, — восхитился он на выдохе, — скромница. На автобусе приехала, чтобы заработать денюжек. Но ничего. Дядечка поможет тебе заработать денюжек. Садись в машину, чего же тут стоять…

Маша, стараясь не оглядываться, направилась на пассажирское сиденье. В салоне пахло резким парфюмом, казалось, что даже чехлы пропитались им. Прищуренными глазами Палыч осматривал симпатичную девушку.

— Хех. А у Инди подбор становится всё лучше и лучше, — крякнул он.

— Хорошо знает ваши вкусы, видимо, — прокомментировала Маша, инстинктивно прижимаясь к двери.

— Никто лучше меня не знает мои вкусы, деточка, — дьявольским тоном осадил девушку мужчина.

Он заглушил машину. Каждое его движение заключало в себе власть и превосходство над людьми и ситуацией. Палыч продолжал смирять орлиными глазами Машу, заставляя её утратить последнюю веру в себя. На чувственном уровне он добивался полной покорности и беззащитности.

— Ты очень хорошенькая … Такой детский ротик… Такие сладкие аккуратные губки…, — он позволил себе коснуться рукой её щеки.

Маша почувствовала запах никотина от его желтых пальцев, но не могла воспрепятствовать его действиям. Она всё больше начинала понимать, что ошиблась с его воображаемым безобидным портретом. Мужчина оказался стойким и безжалостным. Одной энергетикой он мог превратить человека в ничтожную массу.

— Мама с папой, наверное, очень старались, когда тебя делали…, — продолжал он свой словесный эротический транс, — надеюсь, тебя мама научила всяким штучкам…

Он страстно облизывал губы, предвкушая в голове сцены насилия. Маша поспешила взять себя в руки и перейти к плану.

— Не хотите покурить?

— М-м-м, — лукаво подмигнул он, — ты еще и куришь… Обожаю, когда от малой исходит запах табака… Придаёт ложной вульгарности девочке, которую так и хочется научить уму разуму… Пойдем, милая, покурим…

Они оба вышли из машины. Палыч двигался в три раза медленнее, чем взволнованная Маша. Они остановились у капота, лицом к лесу. Мужчина уже хищно держал в зубах сигарету и протянул девушке открытую пачку. Они оба закурили. Маша терялась в наигранной постановке и начинала себя ощущать неуверенно, но это только привлекало Палыча. Он не ощущал дискомфорта в полном молчании, но девушка понимала, что, чтобы дать Кириллу шанс, нужно создать шумовой фон.

— А вы чем занимаетесь? Ну в обычной жизни…

Палыч вновь обратил на нее свой взгляд, достаточно привыкший к детским глупым вопросам.

— По жизни я живу, милая… Просыпаюсь и начинаю жить… А остальное тебе знать не обязательно… Маленькая ещё…

— А жена там… Дети…, — перебирала необдуманно темы, боясь попасть на мину, — вы не подумайте… Я просто интересуюсь… Я ни для чего…

Мужчина даже не шелохнулся и продолжал в неприступной позе уничтожать сигарету.

— Конечно, есть. Ждут меня дома. Жена ужин, наверное, уже приготовила. Дети в приставку играются. Сейчас с тобой закончу, детка, и к ним.

Маша осознала, что докурила до фильтра и больше её ничего не отделяет от катастрофы. Каждым своим словом Палыч наносил сокрушительный удар под дых.

— Пойдем в машину, милая. Посмотрим, как ты еще можешь умело ротиком своим работать…

Они вернулись. Из-за темноты Маша не смогла краем глаза разглядеть заднюю часть салона. Палыч находился прямо перед ней, и девушка старалась не показывать своей нахлынувшей паники. Мужчина откинулся на сиденье и расслабился.

— Знаешь, — начал он томным голосом, — я в маленьких девочках больше всего обожаю их попки… Они у них такие гладкие, упругие, выпуклые и, что странно, всегда чистые… В них всегда до умопомрачения узко и тепло…

Он начинал сокращать дистанцию. Его лицо покрывалось от возбуждения багровыми пятнами. Его голос стал певучим и ласковым. Тонкие губы сохли, и он жаждал их увлажнить.

— Но попадаются очень крохотные девочки и порой, кажется, что еще чуть-чуть и их кишка не выдержит и порвется… Поэтому я иду на уступки и соглашаюсь на пизденку…

Его рука легла на оголенное бедро. Маша вдруг поняла, что от страха не может двигаться. Её грудная клетка ходила ходуном и к глазам подступали слезы.

— Я сначала смочу твою пихвочку… А потом ты возьмешь в рот то, что я достану из штанов… Когда мы будем достаточно готовы, я буду драть тебя во все самые узкие щели… Скажи мне, деточка, ты целка?

В тот момент, когда рука старика подобралась к её трусам и Маша готова