В этот момент в кухню вошел Шиш, а за ним появилась разгневанная Вытарашка.

— Чтоб меня елкой пришибло! — выдохнул Шиш, глядя с открытым ртом как из-под рубахи появляются сдобные телеса. — Эх, трава да бурьяны! Чресла мои пьянь-пьяны!

Колоброд резким движением опустил подол на Таньке и показал ему кулак.

— Я твои чресла к верхушке березы привяжу и отпущу! Ты гляди на него, распундявился недомерок!

А Вытарашка замерла, стреляя темными глазами в Таньку. Она просто исходила злобой, но при Колоброде боялась и рта раскрыть.

— Больше никаких разборок! — металлическим тоном произнес он, обводя всех грозным взглядом. — У меня времени и так нет! Дел полно! Понятно?! Ну?!

— Понятно… — кивнул Шиш.

Вытарашка тоже кивнула через силу, а Танька отвернулась. Тишина и спокойствие в ее планы не входили.

* * *

— Что-о? — Мороз нахмурился, выслушав Зюзю, который подпрыгивал от любопытства. — Ты чего несешь, бородатый?

— Чево слышал, то и говорю! — закивал тот, потирая ладони. — Говорят весть из Яви пришла, будто бы твою зазнобу, невестушку сладкую Колоброд увел! Наверное, поджениться на ней хочет, чтобы тебе напакостить! А кто она, а, Мороз? Смертная што ль?

— Ты что-нибудь понимаешь? — Переплут изумленно посмотрел на брата. — Кого это Колоброд увел? Твою невестушку?

— Кто весть эту принес? — Морок присел рядом с Зюзей.

— Сорока-белобока! Только ей позволяется между мирами летать! — ответил тот. — Сказала она, что самолично видела бабу эту! Описание дала даже! Жопа большая, морда хоч прикуривай! Я сразу подумал, что, правда, это! У нас в Нави похожие были… Такие всем нравятся… Оно ж когда бабы много, так и душа радуется… Руке приятно, да и остальным членам тожечки…

— Да замолчи ты уже со своими членами! — рявкнул на него Переплут. — Кто о чем, а Зюзя о телебоньках!

— Ерунда какая-то! — Мороз нервно прошелся по комнате. — Что они там опять начудили?

— Может Колоброд кого-то из троих девиц утащил? Только с чего он взял, что у тебя зазноба имеется? — Переплут устало присел на лавку. — Ну что, возвращаемся?

— Нет, подождем три дня, как и собирались, — задумчиво произнес Мороз. — Пускай эта история своим чередом идет… Любопытно. Я быстрее поверю, что нечисть из деревни кого-то Колоброду специально подсунула, чтобы выманить его. Для себя стараются, заразы!

— И хорошо ведь! Тебе его к ногтю прижать надобно! — улыбнулся Переплут. — Глядишь и встретитесь! Потолкуете по-братски!

46

От Таньки не было никаких вестей, и мы уже не знали, что и думать. В голову лезли самые страшные мысли, потому что Колоброд все-таки личность очень противоречивая и злобная. Вдруг ему захочется Таньке что-нибудь плохое сделать?

— Раньше думать нужно было! — несмотря на то, что у Зинки к продавщице появилась неприязнь после их драки, она тоже переживала. — А то мы от радости сунули бабу в самую гущу событий, а сами тут отсиживаемся! Не честно!

— Ладно, все виноваты! Чего по сто раз одно и то же повторять? — огрызнулась Марьяша. — Делать-то что?

— Не надо ничего делать! — запереживал Евпатий Гурьевич. — Пущай она у него сидит! Что ж вы такие неугомонные?! Хорошо же все идет! Опять вожжа под хвост попала!

— Хоть бы узнать, как дела у нее… — я умоляющим взглядом посмотрела на Ягу. — Может можно как-то связаться?

— Связаться? — она задумчиво потерла подбородок. — Хм… как же связаться…

— А чего тут думать? Нужно к колдуну идти! — вдруг заявила кикимора. — Он еще с нами за рубаху не рассчитался! Пущай дает золотое блюдечко с наливным яблочком!

— Откеля оно у него? — возмущенно протянул полевик. — Вещица-то колдовская!

— Спёр, — ответила Агапа Корниловна. — Я случайно у него увидела блюдце, а вам не сказала, потому что просил он слезно. Умолял. Мол, ежели вы прознаете, жизни ему не дадите. Клялся, что никогда им пользоваться не будет… Ну, я и не стала говорить… И так мы вечно ссоримся да лаемся…

— Ох, не врала бы ты! Бесстыжая! — водяной покачал головой. — Видел я, как ты от него полную корзинку мухоморов тащила! Продалась за гриб! Мелочевка болотная!

— Ах ты, жаба подводная… — кикимора задергала носом. — Сам ты брешешь!

— Хватит! — прикрикнула на них Яга. — Потом разбираться будем, кто неправду говорит!

— Так как у него блюдце взять? Не отдаст ведь, — мне очень хотелось увидеть Таньку и услышать, что у нее все хорошо. Чтобы совесть успокоить.

— А мы волков к нему пошлем, — подмигнула мне Яга. — Им он точно отдаст. Спужается!

Осталось лишь дождаться оборотней, которые куда-то умотали еще вчера вечером.

— Не лезли бы вы… — снова завел свою пластинку домовой. — Вдруг у них там все полюбовно решилось, а вы со своими носами любопытными все разворошите! Лежат себе сейчас на перинах, нежатся… Клюквенную настойку попивают, капусткой квашеной закусывают, да срамными делами занимаются!

Такого варианта исключать было нельзя, ведь Таньку туда для этого и послали. Но на душе скребли кошки.

К обеду пришел один Тверд, он что-то проворчал о том, что братья заняты какими-то делами, и прийти не смогли. Какие в деревне были дела у волков, я не понимала, особенно у Гора, но сейчас думать об этом не хотелось.

— Нужно у колдуна золотое блюдце забрать с яблочком наливным, — сказала ему Зинка, а потом добавила: — Поможешь?

— Ладно… — он посмотрел на нее хитрыми глазами. — А что мне за это будет?

— В смысле? — подруга угрюмо уставилась на него. — Ничего.

— Ну, тогда я никуда не пойду, — заявил волк, развалившись на стуле. — Так что, думайте.

— А чего ты хочешь? — Марьяна прищурилась, рассматривая его подозрительным взглядом.

— Пусть поцелует меня. — Тверд кивнул на Зинку. — Тогда соглашусь.

— Чего-о-о? — она вытаращила на него глаза. — Совсем что ли?! Не буду я тебя целовать!

— Как хочешь, — оборотень пожал плечами. — Мое дело предложить.

— Зин, — шепнула ей Марьяша. — Ты бы не была так категорична… Значит, Таньку мы подставили, а сами в кусты? Ее там возможно не только целуют…

— Так бери и целуй его! — возмутилась Зинка. — В чем проблема?

— В том, что он хочет твоего поцелуя, а не моего!

— Вот, вот, — подтвердил Тверд, прислушиваясь к их разговору. — Правильно она говорит.

— Ухо убрал! — фыркнула в его сторону Зинка. — Сидит, греет! Еще и комментирует!

— Слушай, неужели так трудно поцеловать его? — я придвинулась к ней почти вплотную, чтобы волк не услышал. — Он не страшный… Даже наоборот… вы друг друга знаете, да и вообще, когда ты такой недотрогой стала?!

Зинаида одарила меня убийственным взглядом, помолчала, а потом сказала ему:

— Принесешь блюдце, поцелую. Авансы раздавать не собираюсь. Понятно?