— Откуда?

— До появления ордена Спаса Арии поклонялись богу Слову, а как я узнал недавно, в Либерти-Сити его помнят до сих пор. Арии — потомки Эллирийцев, ну или Словян. — еще одна догадка набатом ударила в голову. — Смотри, Константина Философа еще называли лириком, только почему-то писали с двумя Л, я даже находил варианты с перевернутыми литерами и словом «Кирилл». Но при прочтении получается ллирик, а если выделять закрытую согласную, то Эллирик.

— Гениально! — прошептал князь.

Он ушел, обрадованный открытием, а вот мне было не до того. Конечно, это все интересно, но что теперь будет с орденом? Твари с той стороны взялись за нас всерьез. В пять утра я наконец решился. Я вышел из крепости, расправил крылья и полетел. Свежий рассветный ветер бил в лицо, а роса падала на губы. В мире было новое утро, и мир просыпался. Миру было плевать, что его обитатели погрязли в мракобесии.

На этот раз в доме Митраистов было не многолюдно: сама королева, парочка прислуживающих ей девушек и два охранника, вот и все. Я сел на крышу и выпустил в комнату охранников пыльцу дыхание Морфея. Теперь в ближайшие три часа их и танком не разбудишь. Беременная женщина не спала. Она сидела за ночным столиком и хлебала чай. Ее Ментафон уже был заблокирован прихваченным мною жуком.

— Как вы посмели сюда прийти? — сварливо произнесла Лана.

— Этой ночью была уничтожена одна из наших святынь, — ответил я.

— Меня не волнуют ваши проблемы!

— А ваши? — улыбнулся я, присаживаясь в кресло.

— Чего тебе надо? — рявкнула женщина.

— Можете кричать сколько угодно, — развел я руками. — Охрана крепко спит, ментафон отключен, а я в вашей комнате. Точно так же ночью сюда могут нагрянуть инквизиторы. Они сожгут вас вместе с домом и ребенком, когда вы будете спать. Никто не сможет помешать.

— Знаете, что тогда с вами будет? — топнула ножкой Лана.

— Вы и так объявили нам войну, — ответил я. — Нам в любом случае придется отбиваться, и разница лишь в том, будете вы на тот момент живы или нет.

— И чего вы предлагаете,

— Остановите эту войну, — просто ответил я.

— Хорошо, — кивнула Лана. — Мэр и другие дети Митры послушают меня.

— А ваши хозяева?

— У меня нет никаких хозяев!

— Хватит валять дурака! — прикрикнул я. — Я прекрасно знаю, что вы снова стали добычей наездника из антимира. Такая же тень явилась ночью в наш храм.

— Я все сказала! — начала терять терпение Лана. — Моего слова вам недостаточно?

— Роскошная жизнь дороже здравого смысла, — произнес я, поднимаясь. — Я тоже все сказал. Но если у нас снова что-то случится, приду я за вами, а не за ними. Помните об этом. Если что, то адрес резиденции вы знаете.

Я расправил крылья и вылетел в окно. Жука я решил отозвать, лишь когда доберусь до резиденции. На колокольне меня ждал Аарон.

— Ты где был? — спросил он.

— Договорился о перемирии, — уклончиво ответил я.

— Великий магистр пришел.

— Идемте.

Затишье

Сильно великий магистр не ругался. Восстановить светильник было не сложно, и в целом дело поправимое. Оказывается, что его уже разбивали на самой заре ордена, но тот случай был удален из общей истории. Этот инцидент тоже было приказано вычеркнуть. Уже к полудню мне написала Лана Рейган и предложила сделку: Митраисты оставляют орден в покое, а мы отказываемся от показаний Луиса Шеро. Великий магистр подумал и согласился.

— Война сейчас никому не нужна, — сказал он. — Лучше мы постараемся помочь мэру проиграть выборы, вот тогда и поговорим.

Потянулись долгие недели скучной и рутинной работы. Особо ничего не происходило. Бумаги я все разобрал, а в командировки всемастер не отпускал. Сказал, что хоть диверсии на резиденцию и прекратились, но надо смотреть в оба, а потому все адепты должны быть на месте. Мелкие вселенцы да местные бандиты, вот и вся развлекуха. После такой насыщенной событиями жизни я начал отвыкать от столь бездарного сидения.

Светильник починили. Город после взрыва башни и гула земли тоже медленно восстанавливался. Вот-вот должны открыть движение по мосту. Все было хорошо. Чтобы хоть чем-то себя занять, я решил проверить подопечных мне медиумов. Такие плановые проверки иногда устраивались, чтобы узнать, не пробил ли еще твой подопечный дырку в антимир. На данный момент подопечных у меня было двое: Лео Кармак и Алекс Дирек. Я решил начать с первого.

Кармак работал в дорожной службе и сейчас занимался починкой монорельсов. Я поймал его на платформе. В свое время у Лео сбило машиной кошку. Лео даже не знал, кто это сделал, просто в сердцах пожелал убийце сдохнуть. В тот же момент тот загорелся в собственной машине на другом конце города. Так Лео Кармак и попал к нам на заметку. Вступать в орден отказался, эмоции пообещал контролировать.

— Как дела? — спросил я, углядев в толпе оранжевый жилет Лео.

— Трудимся потихоньку, — ответил тот, простукивая рельсы.

— Срывов не было?

— Сгорела парочка старых вагонов, которые я терпеть не могу, — шепотом сказал Кармак. — Но они бы долго не протянули все равно.

— Ты главное людей не жги! — строго сказал я. — Не на думал стать послушником>

— Нет, — мотнул тот головой. — Очень боялся сорваться после убийства в монорельсе.

— Да уж! — кивнул я. — Дело серьезное. Ну, обращайся, если что.

Домой я пришел с букетом ярких алых лилий. Это были любимые цветы Лилит.

— Это мне? — восторженно взвизгнула она.

— И это тебе, — сказал я, вынимая из кармана золотистую коробочку. Оттуда я вытащил маленькое серебряное колечко. Я взял в свою руку левую ладошку девушки и надел ей кольцо на безымянный палец.

— Это за что? — спросила она, прижимаясь ко мне.

— А просто так! — улыбнулся я. Мой бракоразводный процесс затягивался из-за того, что Виктория находилась за границей, а я являлся адептом ордена. Делать предложение другой девушке, будучи женатым, как-то не этично, поэтому кольцо просто так. Но Ли все прекрасно поняла.

— Я люблю тебя! — прошептала она.

— А я тебя сильнее, — рассмеялся я.

— Откуда ты знаешь, на сколько сильно я тебя люблю? — надула губки Лилит. Я поднял девушку на руки и отнес в спальню. Только сейчас я понял, как сильно хочу ребенка, и именно от нее.

Утром нас разбудил стук в дверь. На пороге стоял не очень трезвый Борис.

— Можно я у вас немного поживу? — попросил он. — От моих родственников вообще житья не стало.

— Я не знаю, — сказал я. — Если хозяйка разрешит.

— Каблук! — проворчал сосед.

— Только никаких попоек