и то же казино. Если я буду выигрывать несколько тысяч раз в пару месяцев — уверен, даже не попаду в поле зрения служащих казино. Главное, чтобы этих самых казино было много и я мог выигрывать везде понемногу, редко светясь в одном и том же месте повторно.

Выехал я скромненько, рейсовым автобусом, здоровенным и двухэтажным, который шел по идеальному автобану настолько плавно и тихо, что заснуть не составляло проблемы. К вечеру почти доехал до границы, но заснул: на границе разбудят, если что.

Было опасение, правда, что могут не выпустить из страны: следствие, я свидетель, все такое. Ну да тут я уже ничего не поделаю, только надеяться, а лучше вздремнуть, дабы напрасно не терзаться.

* * *

Проснулся я оттого, что меня разбудила проводница. Да, на рейховских дальнерейсовых автобусах кроме двух водителей есть еще и две проводницы и небольшой буфет. В меню, правда, были только сэндвичи и напитки, но, черт возьми, это автобус, а не лайнер.

— Гутен морген, герр Нойманн, — сказала она, — а вернее, гутен таг! Мы на месте!

— Это где? — спросонья не врубился я.

— На магистральной автостанции города Сплит, — бодро сообщила она.

— А граница?

— Так ночью проехали.

Нехорошая новость. Если немцы ездят в Хорватию без какого-либо досмотра — то в этой стране наверняка полно разведки Рейха. Просто потому, что можно и проехать самому, и провезти что угодно, включая разобранный пулемет.

Конечно, билеты для меня взяли на мое имя, в автобус я садился по паспорту, предъявив его сканеру, так что данные на пассажиров есть в бортовом компьютере автобуса, водитель может предъявить их на таможне за одну секунду, автоматически. Но досмотр? В моей сумке личных вещей и снеди разобранный штурмгевер бы не поместился, а вот разобранный «шмайсер» — только так. И у меня никто бы его не нашел.

В таких невеселых думах я выбрался из автобуса, еще не подозревая, что это были только ягодки, а реальное огорчение меня еще ждет впереди.

Магистральная автостанция — это как аэропорт, но для автобусов, громадное такое здание с собственной дорожной развязкой, отелем и увеселительными заведениями. Выход ведет на меньшую автостанцию, откуда уже можно добираться куда надо маршрутками, обычными автобусами и такси. И вот у самого этого выхода я заметил человека в повседневной военной форме. А в руках он держал лист формата А3 с крупной надписью от руки.

«Герр Нойманн».

И пока я смотрел на него, заметив у него характерную пилотку, орлы в петлицах и на рукаве и нагрудный знак, тоже с орлом, он и сам меня увидел.

— Гутен таг, герр Нойманн! — широко улыбнулся он во все тридцать два зуба и отдал мне честь.

— Гутен таг… А вы вообще кто?!

— Унтер-офицер Книспель, — радостно доложил он, — морская пехота!

И тут я вспомнил шутку о ленивце, который ночью сбежал из зоопарка и наутро был найден в пяти метрах от ограды.

Трындец как далеко я сбежал.

Хорошо живет на свете…

На стоянке у станции нас ждал армейский внедорожник с водителем, рядовым морской пехоты по имени Ганс. Этих двоих за мной прислал командир местной части морской пехоты по указанию прямо из Центрального управления корпуса морской пехоты, и в машине я увидел два штурмгевера в креплениях. Иными словами, служащие вермахта гуляют по Хорватии прямо с оружием. Ой я дурак, думал, скроюсь тут. Ага, уже скрылся, вот сейчас сяду в джип вермахта — так вообще не отыщут…

— Слушайте, парни, я что-то призабыл, это же другая страна, нет? У нас тут база?

— Это все ПСБО, — пояснил мне Книспель.

— ПСБО? Что это?

— «Пожалуйста, Спасите Беспомощных Оболтусов»! — со смехом ответил Ганс.

— Вообще формальная расшифровка — «пакт о совместной береговой обороне». Но «пожалуйста, спасите беспомощных оболтусов» больше соответствует сути, — пояснил Книспель.

Пока мы ехали к набережной, Книспель ввел меня в курс дела. ПСБО — соглашение, по которому Рейх помогает дружественным государствам оборонять берега от набегов ацтеков, предоставляя оборудование, технику, военных специалистов и военные части. В том числе на входе в Сплитский пролив находится гидроакустическая станция, построенная и оснащенная Рейхом. Обслуживает ее военное подразделение, состоящее из немцев, имеется в том числе взвод СС. При станции находятся два противолодочных катера, в порту — противолодочный крейсер, все три корабля немецкой постройки, переданные хорватам на очень льготных условиях. И в самом городе расквартированы две роты морской пехоты, а у самого залива есть «аэродром подскока», на котором находится готовый к взлету противолодочный цеппелин.

Такой интерес Рейха объясняется просто: в Сплите немецких туристов больше, чем любых других. При власти в Хорватии находится партия «здравомыслящих», то бишь прогерманская, а городские власти Сплита, следуя стратегии привлечения в город частей вермахта, добились не только высокой популярности курорта у граждан Рейха, но и существенного притока состоятельных хорватов, которые чувствуют себя очень даже уютно в присутствии значительных военных сил и охотно покупают в городе элитную недвижимость.

Их уверенность в своей безопасности имеет на то основания: на подходах к городу военно-морские силы хорватов не раз обнаруживали подлодки ацтеков и несколько из них успешно потопили. Единственная субмарина, которая добралась аж до Сплитского пролива, была обнаружена гидроакустической станцией, после чего противолодочный катер уничтожил ее с первого сброса глубинных бомб.

Как итог — половина трудового ресурса города занята в туристическом секторе, сфере обслуживания и развлечений, и все остальная инфраструктура города так или иначе нацелена на поддержку этих отраслей, а среди населения весьма высок процент состоятельных людей.

Отель, в котором мне предстояло жить, за меня подобрал Айсманн, так что я заранее знал только название. На деле это оказался отнюдь не средненький отель, а настоящий пятизвездочный отельно-развлекательный комплекс, от чего я малость охренел: а что, если моя страховка и путевка этого не покроют?

Я взял у Книспеля визитку с личным телефоном его командира, майора Майерлинга, поблагодарил морпехов за помощь и двинулся к отелю.

Здесь меня ждал очередной сюрприз: стоило мне подойти к ресепшену, как откуда-то появился то ли главный консьерж, то ли отельер, то ли еще кто-то. С широчайшей, профессионально искренней улыбкой и выражением неописуемого счастья на лице.

— Счастлив приветствовать вас в нашем скромном отеле, герр фон Дойчланд! — почти пропел он на отличном немецком без акцента.

Ну действительно, отчего бы его улыбке не быть искренней, если к нему пожаловал человек, который пару дней назад за руку с фюрером Рейха здоровался на виду у сотен объективов?

— Здравствуйте, многоуважаемый…

— Зовите меня