повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся! Ибо с тобою Господь, Бог твой, везде, куда не пойдешь»[250]. Никто из нас не знает, что ждет нас в такие моменты, но спокойный, сильный голос Рика разносится по комнате и приносит всем нам душевный покой.

На следующий день, 16 января 2003 года, в 10:39 утра «Колумбия» успешно уходит в небо со стартового комплекса 39A Космического центра имени Кеннеди. Я стою на крыше Центра управления запуском вместе с близкими команды STS-107, включая жену Рика Эвелин и их детей Лору и Мэтью. Мы в восторге, когда шаттл благополучно выходит на орбиту. В голосах членов экипажа слышится волнение по поводу предстоящих дней. 16-дневная миссия будет посвящена исследованиям в области микрогравитации и десяткам экспериментов, разработанных учеными и студентами со всего мира – от тестирования специализированных методов лечения рака и оценки новой технологии рециркуляции воды на космической станции до изучения озонового слоя. Каждая секунда полета будет занята.

Прилетаю домой из Флориды в Техас и возвращаюсь на работу. Но, как и весь остальной персонал Космического центра имени Джонсона, внимательно слежу за миссией, периодически связывасяь с семьями астронавтов. Вместе с некоторыми их близкими наведываюсь в Центр управления полетами для кратких семейных телеконференций. В Хьюстоне мы шутим по поводу того, что «картинка» NASA-TV похожа на скрин-сейвер, поскольку часто показывает почти статическое видео из зала управления полетом, где инженеры сидят, уставившись в экраны консолей управления. Но на самом деле, это удивительно: каждый может наблюдать за происходящим в полете, включая периодические трансляции из космоса и из других центров NASA. Я не ухожу со связи, и отсюда кажется, что миссия проходит безупречно, команда умело выполняет больше экспериментов, чем любой предыдущий полет шаттла.

Но «под поверхностью» уже зародилось и начинает развиваться нечто ужасное. Ряд специалистов Центра управления выражает беспокойство по поводу куска пенополиуретана, который оторвался от внешнего топливного бака[251] «Колумбии» примерно через 82 секунды после старта, по-видимому, попав в левое крыло орбитального корабля. Ранее отмечалось, что куски теплоизоляции отваливались от бака в четырех предыдущих успешных полетах шаттла при явлении, которое назвали «пенопадом» (foam shedding). Уже через два часа после старта на видео удалось разглядеть, как с бака на «Колумбию» упал кусок пенопласта размером с чемодан. На следующий день запись с более высоким разрешением подтвердила, что обломок застывшей пены ударил в левое крыло, но куда точно понятно не было, а видео при таком угле обзора не показало никаких явных повреждений. Руководство миссии подумало и, в итоге, пришло к выводу, что оторвавшаяся пена просто вошла в статистику фактов, зарегистрированных при предыдущих запусках, и предпочло не пытаться задействовать экипаж или другие космические средства, чтобы убедиться, что с шаттлом все в порядке.

Вечером, когда Рик должен был приземлиться вместе с остальным экипажем «Колумбии», ложусь спать, ожидая встретить их на следующий день после приземления на Эллингтон-Филд… Я не планирую присутствовать на посадочной полосе во Флориде. Посадка по сравнению с запуском – гораздо менее торжественное зрелище, и NASA искренне полагает, что большая часть космических рисков связана с запуском. Посадки проходят как по маслу, их уже выполнено больше сотни без серьезных инцидентов. Поэтому я попросил разрешения остаться в Хьюстоне, чтобы поработать, а также заняться неотложными личными делами. После длительного напряженного и несчастного периода жизни чувствую, что наш брак с Гейл исчерпал себя. Консультации специалистов не помогли. На следующий день планирую встретиться с адвокатом по бракоразводным процессам, чтобы получить совет. Я глубоко обеспокоен.

В 8:15 утра по центрально-американскому времени 1 февраля 2003 года, сразу после сигнала будильника, по телефону звонит мой друг и будущий командир миссии Скотт Келли:

«Мы только что потеряли «Колумбию». Включи телевизор».

«Что? Что ты имеешь в виду?»

Мой сонный разум не понимает услышанных слов. На мгновение думаю, что Скотт имеет в виду, будто NASA перевело нашу миссию на другой шаттл, ничего страшного.

«Просто включи телевизор».

Глава 17

Угрызения совести и воскрешение

«Оставить позади Землю, воздух и гравитацию – древняя мечта человечества. Для этих семерых мечта осуществилась»

– Президент США Джордж Буш-младший

Хьюстон, штат Техас, 2003 год

Босиком и в трусах сбегаю вниз по лестнице и, хватая телевизионный пульт, жму на кнопки, пока не попадаю на CNN. Бегущая надпись внизу гласит: «Последние новости: с 9:00 утра по восточному времени нет связи с шаттлом». На секунду задерживаю дыхание, надеясь, что это какая-то коммуникационная проблема. Но через минуту или две, слушая, как мой друг и оператор связи Чарли Хобо[252] как молитву повторяет попытки связаться с Риком и его экипажем, я осознаю, что это правда. Нутром чую. Не могу в это поверить, но знаю. «Колумбия» потеряна, и 7 прекрасных людей больше нет.

Официального сообщения пока не поступало, и ведущие новостей заполняют пустое пространство бездумной болтовней, ожидая какого-то подтверждения происходящего. На экране появляется видео с расходящимися светлыми полосами там, где должен был быть лишь один яркий след горячего челнока высоко в техасском небе. Прямая трансляция из Центра управления показывает специалистов, которые застыли у пультов, как зомби уставясь в свои мониторы. Затем, как по команде, несколько человек встают и сходятся для разговора. Их лица пусты, напряжены и предсказуемы.

Если «Колумбия» погибла вместе с экипажем, я знаю, что происходит в Центре управления полетами – те же самые процедуры проводились 17 лет назад, когда взорвался «Челленджер». Руководитель полета Лерой Кейн[253] уже получил бы отчеты дальних радиолокаторов со станции слежения на острове Мерритт, которые в 9:04 должны были захватить подходящий к Флориде шаттл и сопровождать его до захода на посадку. Но если «Колумбии» на радаре нет, Кейн знает, что «Колумбии» нет больше и в небе.

К 9:12 Кейн сообщил инструкцию находящимся в зале управления: «Закройте двери». То есть никакой надежды на то, что «Колумбия» жива, больше нет. Сотрудникам центра управления запрещено покидать здание, и все присутствующие должны начать сохранение данных и запись всех сообщений в журнале для последующего расследования. Никаких телефонных звонков (ни входящих, ни исходящих), никакой передачи информации.

На экране я вижу, как один из операторов встает и быстро подносит руки к лицу в явном отчаянии. Но это единственная видимая эмоция. Они подготовлены к катастрофе. Я тоже.

Разум плывет, сердце горит. «Колумбия» погибла. Рик, Уилли, Дейв, Калпана, Майк, Лорел и