— Я не поела, — попробовала возразить.

— Не стоило тратить время на возмущение и нотации. Тогда успела бы, — он опять рассмеялся. Швырнул обе наши миски в костёр, вызвав у меня культурный шок. Следом отправилась кружка. А Николас уже тянул меня прочь от огней поселения. Туда, где били барабаны и пели надрывно и пронзительно незнакомые мне струнные. Эльфы веселились. Это не было похоже на обычный танец, в привычном для меня понимании. Скорее народные пляски, где всем весело. И то кружатся пары, то стихийно образовываются практически хороводы. Уже через пять минут смущение отступило, и я всецело отдалась веселью, совсем не чувствуя напряжения из-за слишком маленькой дистанции между мной и Арвейном. Может же человек повеселиться в последний раз. А я обязательно сохраню память о сегодняшней ночи, как под стук барабанов, дружные хлопки и громкие выкрики эльфов, кружилась в подсвеченной костром темноте, с готовностью возвращаясь в кольцо сильных рук инквизитора.

Мы танцевали, пили вино, ели вяленые фрукты и запечённое мясо на протяжении долгих часов. Зимняя Луна пару раз подходила в компании Тёрна, Вира, Сина и Мориэма. Она много смеялась и заверяла, что гости всегда желанны в поселении. Просто так праздник устраивать глупо, а мы обеспечиваем уважительную причину. Не помню в какой момент я задремала на плече у Николаса. Проснулась, когда он осторожно опустил меня на накрытую шкурами кушетку.

— Отлично повеселились, — я зевнула и осмотрелась. Сон немного отступил, походную обстановку оценить я смогла. Здесь было тепло, сумрачно от света жаровни, и неподалёку стояла вторая кровать, а ещё столик с парой кружек, деревянной тарелкой под белой салфеткой и высоким глиняным кувшином.

— И не говори. Совсем счёт времени потеряли, — согласился мужчина. После чего наклонился и поцеловал меня. Ну всё, приплыли. Алкоголь даже самым здравомыслящим инквизиторам мозг разжижает и отрубает напрочь тормоза. Хорошо, когда хоть один из двоих теряющих управление трезв. Этот человек всегда возьмёт ситуацию в свои руки и расставит всё на свои места. Плохо что пили мы вдвоём. И поцелуй Арвейна не был неприятным, скорее просто неожиданным, но волнующим и пробуждающим определённые желания. Руки сами потянулись обвить шею мужчины, притянуть его поближе. Я терялась в этой ласке, навеянной дымом костров, треском огня, гортанными песнями и вином, терпким, как поцелуй инквизитора.

Глава 28

Вот, спрашивается, и куда этот пропойца ушёл ночевать в итоге? Ничего криминального не произошло. Двое взрослых людей немного переступили границы, затем одумались и остановились. Только мне за поведение стыдно не было, Лоринтар удивительно пагубно сказался на привитых бабкой и обществом нормах поведения. Или дело в почти случившейся смерти под колёсами того ночного лихача? Неважно, главное, я решила, что буду поступать сообразно своим желаниям, а не пытаться соответствовать требованиями окружающих. А вот у верховного явно какие-то проблемы. Только бы с приступом не свалился где. Что-то они участились. Не хочу даже думать о возможной причине. С ним спокойнее, чем с Марахби или Гераном. Как будто в любой момент я могу спрятаться за прочной стеной, вокруг которой глубокий ров, заполненный вечно голодными монстрами.

— Доброе утро, Тайсэ! Мудрые старцы желают с тобой говорить, собирайся скорее! — вопреки ожиданию голос принадлежал не инквизитору. На пороге, сияя улыбкой, стояла Зимняя Луна. — Элистер уже там.

Не умыться толком, ни тем более поесть, эльфийка мне не дала. Только в туалет отпустила, бесконечно поторапливая и подгоняя. Не удивительно, что к моменту моего появления в шатре у мудрых старцев, я пребывала не в самом радужном настроении.

— Таисия, — инквизитор приветствовал меня сдержанным кивком головы. Он сидел на яркой подушке, остальные присутствующие расположились на таких же. Перед всеми эльфами стояли деревянные пиалы, заполненные чем-то похожим на молоко.

— Добрый день, уважаемые. — Как обращаться к местным старейшинам, мне объяснить никто не потрудился, так что пусть не обижаются, если вдруг я что-то сделаю неправильно. — Меня зовут Таисия.

— Садись, девочка, — предложила самая древняя из мудрых эльфийских женщин. С учётом, что все называли их старцами, я ожидала увидеть мужчин. Очень-очень старых и немощных. В действительности все они выглядели довольно моложаво, кроме этой, первой пригласившей меня сесть.

Подушка оказалась удобной, поза непривычной. Сидеть на полу я как-то в прошлой жизни не практиковала. Зимняя Луна не последовала за мной в шатёр, зато объявился вчерашний добряк, пожелавший накормить гостью. Я кивнула, в знак приветствия, не понимая могу ли разговаривать или стоит подождать, пока ко мне обратятся.

— Сегодня мы собрались здесь по просьбе Вира Саливана. Он утверждает, будто божество поступает несправедливо по отношению к творению, а значит видящие Пути обязаны вмешаться. Мы выслушали потомка драконов и приняли его позицию. Теперь хотим узнать, что думает обо всём происходящем девочка-полукровка. Говори, Тайсэ.

Интересно, сколько, по их мнению, мне лет? Речь ведь наверняка идёт обо мне.

— Я не уверена, что могу пролить свет на события, которых не видела. Арвейн отказывается пересматривать дело Линейн, за казнь которой его прокляли. Что тут добавить? Мне жаль, когда человек страдает так, как он.

— Ты считаешь эти муки несправедливыми?

— Не мне судить. Ведьма умерла, её я не знала. А он вот, переживает свою пытку снова и снова. Живой, материальный. Не знаю, чего от меня ожидает ваша богиня, быть жестокой я не умею.

— Эльфы не признают власть Гельгены. У нас свои создатели, что древнее этой молодой покровительницы ведьм.

— Тем более. Вчера мне посоветовали самой решать, каким путем следовать.

— И что же ты решила?

— Буду помогать Арвейну, он кажется неплохим инквизитором, и раз я могу облегчить его уход, то так и поступлю.

— И ты принимаешь такой Путь? А если мы откроем тебе причину отката, который случается за эту помощь?

— Что? — я нахмурилась. Откуда мне было знать, что переживание медленного и болезненного поджаривания, это не нормальный результат моего вмешательства?

— Гельгена гневается за нарушение её плана и наказывает тебя. Всё предназначенное инквизитору достаётся не тому.

Я бросила взгляд на молчаливого, крайне напряжённого Арвейна. Как давно он знает, почему я теряю сознания? Николас упоминал, что инквизиторы почти не испытывают эмоций, иначе правосудие перестанет быть бесстрастным и сделается предвзятым. Он также рассудил, когда обнаружил, как я перетягиваю себе эту кару? Допустим, это так. Я смогу спокойно смотреть на очередной приступ? Находиться в стороне, не прикасаться к мужчине? В памяти всплыло перекошенное лицо, закушенные губы и хриплое дыхание того, кого пытали. Таисия Черниговская, всю свою жизнь избегавшая конфликтов, насилия и равнодушия,