в испуге процитировала я королеву, хотя моя роль – Офелия. Пытаясь остановить их, я перехватила руку любимого, но он увернулся и взглядом велел не вмешиваться. Обычно бы ни за что не послушалась, но ТАКОГО взгляда я у него еще не видела.

Агент 013, проскочив у меня между ног, когда я попыталась его поймать, с разбегу сделал выпад рапирой. Командор отбил удар, но агент 013 продолжал подпрыгивать и нападать:

– Я любил Офелию, и сорок тысяч братьев И вся любовь их – не чета моей. Скажи, на что ты в честь ее способен? – На все, пока дышу, и даже больше! – Ах, Алекс… – На этот раз, Лаэрт, без баловства. Я попрошу вас нападать, как надо! Боюсь, вы лишь играли до сих пор.

– Вы думаете? Ладно! Повезло же тебе с текстом, у меня одни короткие реплики. Но зато драться легче.

Так они это реп-пе-петируют! Фу-у-у… А меня напугали, изверги!

Оказывается, кот забегал к нам сообщить, что он утвердил исполнительницу на последнее вакантное место в спектакле – на роль королевы. Было решено, что ее сыграет троллеподобная секретарша. За нее попросил шеф, с шиком прикатив из оранжереи на кресле-каталке. Не то чтобы у него отнялись ноги, чувствовал он себя, судя по всему, прекрасно, но секретарша считала, что ему еще долго восстанавливаться после «отравления» беленой, сама притащила для него из больницы каталку и возила его по всей Базе. Шеф, как ни странно, не сопротивлялся и даже очевидно наслаждался такой чрезмерной заботой о себе. Наверно, потому что все мужчины в глубине души дети и мечтают, чтобы с ними обращались соответственно…

В целом они с секретаршей нашли любовь друг в друге и проживали совместно в гномьем квартале, среди соплеменников шефа. Оказывается, он там давно освоил домик, чтобы поселиться на пенсии и жить, коротая деньки, выращивая призовую капусту к ежегодному осеннему чемпионату. Ну и конечно, Пушок, несмотря на то что сильно изменился в последнее время, на глазах черствея из-за потери души, не смог отказать старому другу, тем паче притворяющемуся больным…

Секретарша и гном поведали нам о своем счастье.

– Столько лет работали вместе и не думали, что нас подловит чувство. После таких длительных закоренело деловых отношений, – нежно вздыхал шеф.

– Да, и мы уже подумываем о детях. Зачем ждать? – кокетничала троллиха. – Нам обоим давно уже не двадцать. Но, с другой стороны, это ведь еще не старость?

Интересно, какие у них могут быть дети, если им вообще удастся их завести? Кто родится у гнома и троллихи, хотя, повторяю, происхождение секретарши покрыто тайной, но, судя по внешности, тролли в ее роду явно были. Как и гоблины, орки, ааргхи, огры и т. д.

– Какой дурной пример подает наш шеф своим сотрудникам. Роман на рабочем месте, – с ханжеским упреком прошептала я Алексу на ухо, когда мы вернулись на вечернюю репетицию.

– Так они его начали, когда оба официально были безработными, – резонно возразил мой муж.

– Ну и что? Для нас смещение шефа – дело временное. И все это так и воспринимают. Ничего хорошего из служебного романа выйти не может. Все фильмы врут!

– А мы не в счет, милая? Ты про наш служебный роман, кажется, забыла.

– Прости, любимый, но мы – женаты. Это снимает с нас всякую ответственность за прошлые грехи амурного характера. Тем паче что до свадьбы были только поцелуи…

В этот момент к нам подскочил дьявол, который перед этим расхаживал взад-вперед, зубря свою роль и на первый взгляд ничего вокруг не замечая.

– А что, если немного изменить текст: смерть королевы не была случайной, я отравил ее специально. По-моему, гениально, нет?

– Щас удавлюсь от зависти, – устало кивнул Профессор, – а за что отравил-то?

– Ну мало ли за то, что не умела прилично солить селедку. А в Дании это равносильно преступлению.

– Не верю!

– Ну можно хотя бы я произнесу эту ремарку: «В бокале яд, ей больше нет спасенья!» – ликуя, а не в расстройстве и с горечью?

– Какие могут быть изменения? Это же Шекспир!

– По мне будь он хоть Иисус, для меня нет авторитетов! Можно, а?

Так он до самой премьеры изводил кота и нас всех, перекраивал всю трагедию под себя, капризничал, строил звезду. Мы замучились с ним окончательно, каждый мечтал его придушить. Хоббиты пару раз устраивали покушения прямо по ходу репетиции, но, увы, безуспешно…

– Прошу, заколи его во время спектакля, когда будешь это играть, – умоляюще сложила я ладони перед сидящим на шпагате Пусиком. Он каждый день делает упражнения на растяжку. Мне бы иметь такой шпагат, но я лентяйка…

– А я все слышу и помню конец пьесы! Заколоть вам меня не удастся, даже если смажете рапиру ядом. Я неуязвим, – громко заявил дьявол и, весело насвистывая, начал корчить рожи перед зеркалом у дальней стены столовой. Это он называл отработкой мимики.

– Черт, вечно он все слышит, слух как у Большого Уха.

– И даже лучше, – хвастливо добавил нечистый. Счастливый вид, в котором он теперь пребывал все время, отбивал остатки этого чувства в наших душах. Скрежеща зубами, мы тоже продолжили репетировать свои роли. Рано или поздно он расслабится, и тогда-а…

…Декорации к спектаклю рисовал Стив, Эльгар ему помогал и восторгался каждым мазком друга. Агент 013 поначалу хотел отказаться от всяческого антуража, чтобы передать истинный дух Шекспира, во времена которого на декорациях частенько экономили. Но, поразмыслив, решил, что не все поймут замысел постановщика и, если он будет рассчитывать на воображение